— Он заболел? — спросила Татьяна Ниловна.
— Наоборот, этот инженер оказался на редкость здоровым человеком, но, как он выразился, его «беспокоили мысли о секретах долголетия».
— Что же он вам сказал? — торопил меня Федор Васильевич.
— Он сказал, что многие полагают, будто трудолюбие, честность обеспечивают счастье. Однако ему встречались люди честные и все же несчастливые... «На моих глазах, — продолжал он, — умерли отец и брат. Дядя был отменным пьяницей, гулякой, дебоширом, страстным любителем охоты, футбола. Жил он в свое удовольствие, умер внезапно сорока восьми лет. Отец — математик. Не пил водки, не курил, был убежденным вегетарианцем. Кроме своих формул и письменного стола, ничем другим не интересовался, разве иногда играл в шахматы. Умер он, как и дядюшка, рановато — пятидесяти двух лет. За год до смерти его начала беспокоить астма. Значит, секрет долголетия не в том и не в другом?»
— А пожалуй, прав ваш инженер, — улыбнулся Федор Васильевич. Он встал и быстро зашагал по комнате. — Нужно другое объяснение... Врачи запрещают курить, пить спиртное, хотя иные и сами курят и пьют... Советуют не есть много жирного, закаляться, постепенно или внезапно, например окунаться в прорубь...
— Между прочим, от последнего вида водного спорта один мой знакомый получил воспаление легких, — заметила я.
— В том-то и дело! — воскликнул Федор Васильевич. — Без индивидуального подхода к человеку ничего не выйдет!
Вдруг лицо его покраснело, он прижал руку к груди и закашлялся мучительным кашлем астматика. Подойдя к шкафу, налил из пузырька каких-то капель, добавил из графина воды и выпил.
— Ничего, сейчас пройдет! — сказал он, махнув рукой. И, немного помолчав, добавил: — Помните, что книга, которую вы хотите написать, должна быть доступной широким слоям народа!
Мне стало неловко, что беседа так взволновала Федора Васильевича, — ведь ему нужен был полный покой. Но, видно, иначе он не мог. Казалось, что нет силы, которая утихомирила бы его, примирила с тем, что ему не по душе. Может быть, именно это не нравилось отдельным людям. Но здесь-то и таился секрет обаяния этого не терпящего компромиссов человека.
Мне было ясно, что Федор Васильевич чувствует себя неважно и только храбрится, утверждая, что здоров.
Когда я собралась уйти, он взял с меня слово, что я приду через неделю и продолжу беседу о секретах долголетия. За дверями я снова услышала мучительный приступ его кашля...
К сожалению, Гладков заболел, и предполагаемую беседу пришлось отложить на неопределенное время.
В течение двух месяцев я узнавала о состоянии его здоровья, но ему не звонила, опасаясь беспокоить человека, который, возможно, отдал дань вежливости, пригласив однажды, и забыл обо мне.
Но в мае мне позвонила Татьяна Ниловна и сказала:
— Федор Васильевич просит вас приехать к нам на дачу в одно из воскресений.
Сознаюсь, что воскресенья я ждала с нетерпением и неделя показалась длинной.
Уже целый месяц я писала главу моей новой книги. Видно, Федор Васильевич и не подозревал, что в беседе с ним наметился дальнейший сюжет, выносились за это время и отдельные образы книги. Да разве это образы? Это же люди, которых я в действительности встречала вчера, год назад, раньше.
Я приехала на дачу до неприличия рано, в девять часов утра.
Меня встретила Татьяна Ниловна и сообщила, что Федор Васильевич вчера долго работал ночью и сейчас спит. Мы прошли с ней на террасу, и я залюбовалась ранней, хризолитовой зеленью, такой солнечно светлой и неудержимо буйной. Не прошло и четверти часа, как послышался голос Федора Васильевича. Он показался в дверях, посвежевший и веселый.
— А, хорошо, что приехали, пойдемте, покажу сад.
Кажется, он не пропустил ни одного куста с набухшими бутонами и почками, подробно рассказывая историю каждого. Его вполне можно было бы принять за ботаника. Так хорошо он знал жизнь растений, так любовно собственными руками выхаживал цветы и деревья.
— Обязательно расскажите в книге о пользе свежего воздуха! Забывают люди о драгоценных качествах кислорода! Вы согласны со мной? А нервная система, конечно, рулевой здоровья и долголетия. Люди только подтачивают ее, нервную систему, неправильными взаимоотношениями. Наши же социологи и гигиенисты еще не создали настоящую науку, помогающую воспитывать чувства, а они ох как нуждаются в воспитании! И об этом обязательно напишите! О воспитании чувств!
Мы долго бродили по саду, и Федор Васильевич вперемежку с рассказами о цветах, травах, деревьях словно случайно касался темы долголетия.