В нашем доме стал появляться некий итальянец, который нам с братом давал уроки итальянского, арифметики и истории. Был он не инженером, а кем-то вроде старшего мастера. Звали его Пистоно. Как и Карло Барбьери, он был одним из тех итальянцев, что прибыли в Грецию в поисках работы. Был мой учитель Пистоно человеком небольшого роста, мускулистым, с седеющей, подстриженной клинышком бородкой. Появлялся он всегда в черном поношенном, лоснящемся костюме и носил черный, небрежно повязанный галстук. Он являл собой классический тип демократа, социалиста, либерала, республиканца, то есть человека, живущего в начале нашего века иллюзией, что он несет братьям новые идеи равенства, свободы, процветания, образно говоря, тип человека с красной гвоздикой в петлице, призывающего: «Гражданин Мастаи, выпей стаканчик». При всем при этом был очень симпатичным, уважительным и трогательным, отличался простодушием, добротой, а также честностью и работоспособностью. И хотя он был клерикалом, не позволил бы себе тронуть и волоса на голове священника. Как был бы разочарован бедный Пистоно, имей он возможность видеть, что происходит сегодня, спустя столько лет с равенством, процветанием и, особенно, свободой как у него на Родине, так и в других странах мира!..
Поскольку должность учителя едва позволяла сводить концы с концами, ему приходилось выискивать самые различные способы содержать жену и свое многочисленное потомство. Так, он занимался изготовлением топленого жира, отваривая в огромном котле свиную кожу с прочими подобного рода вещами, и торговал им в итальянской колонии. Остывший жир, превратившийся в некое подобие желатина, в глиняных блюдах разносили по клиентам его сыновья. Во время карнавала он закупал на вес изрядное количество цветной бумаги и нарезал ее с помощью купленной где-то по случаю специальной машинки на маленькие кружочки, изготовлял так называемые confetti, которыми охотно пользовались по праздникам накануне войны. Используют их, как известно, и ныне. Разложив конфетти по бумажным пакетикам, он отправлял сыновей торговать ими на афинских улицах. Отличался он не только изобретательностью, но был также каллиграфом и поэтом.
Как поэт он написал оду, прославляющую добродетели и усилия одного итальянского инженера по имени Серпьери, владевшего в Греции рудниками местечка Лаурио. Как утверждал Пистоно в своих стихах, до того, как инженер Серпьери не приступил к разработке рудников, место это было пустынным и заброшенным.