Смит проглотил сосиску. Глотнул пива и повернул голову вправо. Профессор на Уила не смотрел. Он возил пальцем по стойке бара и о чем — то напряженно думал. Любопытство — погибель Смита, разгоралось все ощутимей. Сколько раз Уил давал себе слово не быть любопытным, но каждый раз его нарушал. Он изобразил на лице максимальный скепсис и поторопил профессора.
— Ну? — Челленджер улыбнулся плотоядно. Он добился того чего хотел. После этого «Ну» он мог вить из Уила веревки.
— Мальчик мой — произнес он с отеческой заботой.
— Я все — таки Его построил. — Смиту показалось, что на щеке профессора даже блеснула одинокая слезинка. Этим коротким словом «Он» профессор называл электронного пилота для автомобиля. Комитет давал за удачную модель шесть миллионов долларов, но ставил непреодолимую задачу по достоверности прогноза ситуации этого устройства. Десять в тридцатой степени. Таких показателей пока не смог добиться ни один научный коллектив старушки Земли. Поэтому, Смит Челленджеру не поверил. Он по- прежнему скептически кривил губы и через три секунды размышлений вернулся к недоеденным сосискам.
Он купал в горчице очередной мясной батончик и нервно отделял один кружок лука от другого. Все — таки некоторые сомнения у него были. А все тому виной проклятое любопытство. Именно оно всегда говорило Смиту — А вдруг? А если?
— Теоретически? — Нашелся он, что спросить у профессора. Теоретических моделей сверхнадежных электронных пилотов для авто хватало. Программисты давали жару. Электронщики тоже не отставали. Однако, тонны диссертаций так и не решили вопроса о практическом его воплощении в металле и пластике.
— Практически… — Буркнул профессор обиженно.
— А я тебе зачем? — Не сдавался Смит.
— Сдай его Комитету и получи барыш.
— Мне одному не справится. — Проворчал Челленджер.
— Ты же знаешь.
— Знаю… — Кивнул Смит. Профессор в случае нечастых удач с воплощением своих идей на практике появлялся перед давателем гранда только после двух-трех встреч с ним своего ассистента. Именно в этом и заключалась работа Смита.
Доверия к человеку нормального шестифутого роста было больше. Смит, наконец, дожевал свой то ли ужин, то ли завтрак и бережно собрал остатки горчицы с тарелки специально для этого оставленным кусочком хлеба.
— А посмотреть можно? — Уил припал к кружке с остатками пива и смотрел на профессора через мутное стекло кружки.
— Нужно! — Рыкнул профессор и бросил на стойку жетон. Посмотрел на часы за стойкой. Сверился со своими.
— Он в моем Мерседесе. Схемы и алгоритмы здесь. — Он выложил перед Смитом Лап-Топ — крохотный переносной компьютер.
— Предварительное решение можешь посмотреть прямо сейчас. Проверишь позже. А мне… — Он достал бумажник и осмотрел клапан для наличности. Вытащил зеленую бумажку и бросил ее на стойку.
— Пора…
— Возьми Опеля. — Завозился Уил в поисках жетона от своего авто.
— Не на метро же тебе ехать?
— Я на такси… — Заторопился Челленджер.
— Дела… — Он уперся детским пальчиком в пиджак Смита.
— Прочитай… Потом прокатись… Можешь даже на Пике покататься. Это не тридцатая достоверность. Это тридцать вторая. — Он задумался на миг, потом поправился.
— Второй Пик пятницы — тридцать вторая. Первые Пики около двадцати девяти… Или отдохни… Потом позвонишь. О месте встречи договоримся отдельно. — Он понизил голос.
— Все таки шесть единиц — это сумма. — он подмигнул карим глазом, ловко спрыгнул со стула и переваливаясь как пингвин, вышел на улицу.
— Шесть единиц… — Передразнил профессора Смит.
— Шесть единиц. — Под единицей Челленджер всегда подразумевал одно и то же. Это были деньги. Причем совершенно конкретная сумма. А именно миллион. Боже мой! Смит ни разу не слышал о том, чтобы профессор опускался в своих проектах ниже единицы. Может быть, его проблема заключалась именно в этом? Хотеть всего — это ничего не хотеть. Разве не так?
Смит допил пиво. Двинул кружку в сторону бармена, желая выпить еще одну. Во хмелю, он соображал лучше, насколько бы это странным не показалось. Водил хуже, а соображал лучше. И пел лучше, особенно в душе. Бармен споро нацедил требуемое, и двинул кружку обратно к Смиту.
— Итак… — Вздохнул Уил и нажал на Лап-Топе запуск. По экранчику побежали строки: загрузка, проверка и прочая дребедень предваряющая работу почти любого электронного устройства. Когда иконки засветились на экране призывно голубым, он ткнул пальцем в вожделенное: «Моделирование процесса».