О Н. П. Шмелёве
(В защиту здравого смысла)
Фридрих Энгельс в «Анти-Дюринге» довольно пренебрежительно отзывался о здравом смысле, отводя ему подобающее место лишь в домашнем обиходе, между четырьмя стенами.
Напротив, Николай Шмелёв призывал в своих работах ориентироваться именно на здравый смысл. «Чем же нам надлежит руководствоваться в дальнейшем?» — спрашивал он. И сам же давал ответ: «Уверен, ничем другим, кроме четырех правил арифметики и обыкновенного крестьянского здравого смысла. И если нам сегодня чего-то и не хватает, так это не теорий, не вдохновенных стратегических планов с замахом на десятилетия, а то и на века, а простого понимания обыденного житейского правила: надо поступать не по теории, а по обстоятельствам…»
Налицо два разных подхода к обустройству общества, и нужно отдать должное Николаю Шмелёву, что он выступил против тезиса знаменитого классика.
Николай Шмелёв был выдающимся ученым нашего времени, и, что особенно хотелось бы подчеркнуть, он был мыслителем в полном значении этого понятия. Потому он и достиг вершин в разных сферах. Эти сферы были для него формами, которые заполнялись его раздумьями, — экономическая наука («Авансы и долги»), художественная литература («Пашков дом»), российская история («Сильвестр»), германистика («Спектакль в честь господина первого министра»), политика (народный депутат СССР; на выборах народных депутатов СССР от Академии наук Николай Петрович набрал больше всех голосов, около 90 %, опередив Андрея Дмитриевича Сахарова).
Названия его трудов исчисляются сотнями. В дискуссиях он быстро просчитывал мысленно один вариант за другим при решении проблемы или ответах, выбирая оптимальный, мгновенно продуманный, и его уже не могли смутить никакие оппоненты. А они были. И в немалом количестве. Причем кое-кто из них странным образом возлагал ответственность за экономические неудачи на Николая Шмелёва, хотя не кто иной, как он страстно обвинял власти в том, что они проводят ошибочные реформы — бросовая приватизация, залоговые аукционы, инфляция, монетизация льгот и др. Мы оба были членами Президентского совета (Ельцин) и могли с близкого расстояния наблюдать, оспаривая, волюнтаристские методы новой администрации страны.
Плановая система хозяйствования при всей ее неэффективности была довольно сложной, и вот вместо того, чтобы понять ее, что называется, дотянуться до планки и с большой осторожностью переводить на рыночные рельсы, сохраняя все полезное, младореформаторы выбрали путь разрушения, то есть постарались низвести до своего уровня, и в этом они преуспели. Приведу эпизод из того времени. Один только что назначенный министр длительное время не появлялся на службе, а когда появился, то заявил своему предшественнику, желавшему передать дела: а куда спешить, чем больше все развалится, тем лучше, будем строить заново. Впоследствии, поездив по объектам, он признался в беседе со мной, что впечатлен увиденным — мощные предприятия, почти километровые цеховые прогоны, экспортная продукция двойного назначения… Неумехами называл Николай Петрович таких горе-реформаторов.
«Николай Петрович, почему нет мяса?» — спросил однажды Шмелёва один академик (по-моему, физик) на исходе советской власти. Не было не только мяса, существовал тотальный дефицит. Как от него избавиться, как сделать жизнь человечнее — этим и занимался Н. П. Шмелёв в своих работах.
Постигнув все хитросплетения экономической теории, явные, скрытые, разорванные взаимосвязи в ней, Николай Шмелёв вместе с тем был в курсе текущей конкретики, и, если прибегнуть к высокому стилю, он знал и разделял чаяния народа. Цены на необходимые товары, размер зарплаты, налоги, экспорт-импорт и прочая статистика — все это было для него не какой-то терра инкогнита, а основой продвижения в политику того самого здравого смысла. Он не был научным затворником. Николай Шмелёв и Михаил Горбачёв (после отставки) часто встречались, и однажды бывший генсек в беседе воскликнул в сердцах: «Ах, если бы я тебя тогда послушал, сейчас было бы все иначе».
Когда в далеком 1977 г. я получил диплом доктора экономических наук, Николай Шмелёв сказал мне: «До сих пор ты сидел на одном месте, а теперь диплом начнет таскать тебя за собой». Эти слова оказались пророческими. Вскоре начались большие перемещения в моей биографии (ФРГ, Сахалин, Якутия), пока я не осел в Институте Европы РАН.