Названия Турну-Северина и Кладово часто попадались мне в различных военных мемуарах. В своей книге «Дунайские были» И. Лапоногов пишет:
«Вот Радуевац, небольшой югославский городок… Накануне здесь высадилась десантная группа автоматчиков. Но начались бои на правом берегу Дуная за несколько дней до этого, и не здесь, а километрах в тридцати отсюда, в дунайской излучине напротив Турну-Северина. В этом районе ещё в конце сентября Дунай форсировали стрелковые части нашего соседа – 2-го Украинского фронта… Молодой советский лейтенант Клоков… у Турну-Северина глубокой ночью переправился со своим взводом автоматчиков через Дунай и отбил у гитлеровцев первый небольшой клочок земли, ставший потом Задунайским плацдармом.»
Константин Симонов в книге «Разные дни войны» написал: «На плацдарме в районе Кладово шли ожесточённые бои с контратаковавшими немцами. В наших частях мы побывали, но обстановка складывалась так, что перспектива соединения с действующими в тылу у немцев югославами здесь, на этом участке, пока отодвигалась».
Не берусь судить, насколько всё верно здесь сказано, так как с позиции командира стрелкового взвода не много видно. В своих записях, сделанных по свежей памяти в 1945 году, я старался подробно изобразить события, свидетелем и участником которых оказался в Югославии.
Итак, возвращаюсь к тому моменту, когда мы погрузились на баржи и благополучно переплыли Дунай, оказавшись в югославском Кладово, в котором немцев не было. Много приходилось слышать до этого о сербах, об их партизанах и об их гостеприимстве. Однако действительность превзошла все представления.
Берег был покрыт разноцветной толпой с цветами. Всё население города было тут от малого до старого. Кричали, махали руками, бросали цветы навстречу. Тут же был и самодеятельный оркестр, игравший во весь дух, и, что мне показалось удивительным и радостным, какую-то русскую песню. Это было больше, чем праздник, это было счастье. Едва катер причалил баржу к берегу, как сербы полезли на палубу, стащили нас на берег, обнимали, что-то кричали, смеясь, передавали друг другу и целовали. Разгружать баржи нам не пришлось, точнее, нам не дали этого сделать – стащили на берег сами за десять минут.
Всё это было чудесно, но надо было и догонять немца. Кое-как старшие офицеры собрали младших, младшие – солдат, и все тронулись через город к горам. Это была нелёгкая задача, равносильная прорыву обороны противника средней трудности. Собирали солдат – их утаскивали в дома и угощали всем, что было. Офицеры старались не поддаваться, но это было нелегко. Такие родные люди и такие хорошенькие девушки, которые кричали нам, бросали цветы и звали к себе.
Дома, в России, нас встречали, как родных, исполнивших свой долг. Там мы сделали то, что было нам положено: освободить свою Родину и народ от врагов. Для сербов мы всё же были чужими людьми и Югославия не наша родина. Но прошли сотни километров от своих границ сквозь смерть и огонь, чтобы помочь героическому народу сделать то, что и у себя на родине. Поэтому они и встречали нас с чувством двойной благодарности.
Через несколько часов наше войско выбралось на окраину города, где был восстановлен походный порядок, и погнали лошадей вдоль Дуная на юго-восток, вниз по течению реки. Где-то впереди нам навстречу шёл Третий Украинский фронт, и командование хотело соединиться с ним поскорее. Но действительность не оправдала надежд, которые строились на непроверенных и шатких основаниях. Немного виноваты тут были и сербы. В пылу восторга им море казалось по колено, и они уверяли, что, стоит нам показаться, как «фриц» даст такого стрекача, что догнать его будет нелегко.
Под вечер уставших лошадей остановили в небольшом селении, протянувшемся вдоль дороги двумя рядами домов, разместились по дворам и расположились на ночь. Всё стихло, но спать не хотелось. Всё ещё не улеглись впечатления от недавней встречи. Крики на улице привлекли моё внимание, и я вышел узнать, в чём дело.
Две женщины шли по улице, держа под руки, как мне показалось, старуху с растрёпанными длинными волосами и взглядом безумной. Она кричала, плакала и смеялась, и беспомощно перебирала ногами, вися на руках своих спутниц. Я спросил мужчину, шедшего за ними, в чём дело. У сербов язык сходен с нашим украинским, так что понимать основное было возможно.