Другим товарищем был Питанин, чересчур спокойный для своих лет, плотный парень, его звали «дедом». Однажды на лыжной прогулке мы переезжали железную дорогу перед стеной густого пара, идущего из котельной. Когда «дед» стал на рельсы, из этого пара, в двух метрах от «деда», вымахнул паровоз на полной скорости. «Дед» кувыркнулся перед ним, и паровоз промчался мимо. Мы с ужасом смотрели мимо колес, стараясь разглядеть остатки нашего товарища. Но когда состав прошел, улыбающийся «дед» снова вскарабкался на насыпь.
Уже покуривали, но достать табак было трудно. Дёшевы были только табачные листья темно-зеленого цвета, но они были настолько крепки, что курить их можно было только на морозе. Для добывания курева были сделаны длинные палки с иголкой на конце. Увидя окурок на улице, накалывали его иголкой и потом снимали окурок в карман. За два часа такой прогулки набиралось до стакана табака.
Иногда и попивали. Когда я привез из Караганды бутылку спирта, ко мне пришли приятели среди дня. Занятия в школе были во вторую смену, и я попросил сестру сказать нашей классной руководительнице – Валентине Ивановне, что я лазил в погреб, и меня крышкой от люка ударило по голове. Теперь лежу. Валентина Ивановна была немного постарше нас, и отношения с ней у нас были полутоварищеские, мы даже по очереди пытались за ней ухаживать. Она восприняла сообщение сестры серьезно, и тут же проведала меня. Было очень неудобно, но Валентина Ивановна поступила по-товарищески, ограничившись только личной беседой с нами.
Однажды вся наша компания решила съездить на охоту. Был май. Юра Родионов взял на работе у отца лошадь с дрожками, вооружил нас, и мы отправились на Ишим. Мне достался какой-то обрез, переделанный из берданки. Ночь провели на берегу Ишима, а с рассветом полезли в мокрую низину у реки, заросшую кустами камыша. Воды было по колено, дно твердое. Утки с кряканьем вырывались почти из-под ног и улетали под звук выстрела. Пальба была сильная, но когда мы все выбрались на берег реки, оказалось, что никто ничего не убил. Погода стала портиться. Попробовали ловить рыбу в реке, но тоже впустую, и к полудню вернулись домой.
Знакомство моё не ограничивалось этой компанией. Недалеко от школы в большой квартире жил Оскар Роммер – еврей, тоже эвакуированный. Отец его был каким-то крупным торговым работником. Оскар был хорошо воспитанным мальчиком, и компания тут была такая же. Звучала музыка, танцевали. Приходила девочка ? Люба Ивашкова, которая мне очень понравилась, но дружила она с другим. Так прошла зима, довольно холодная. Пугали нас буранами, такими, что из дома выйти нельзя. Но лишь 1 раз замело сильно на 2 дня, однако ходить было возможно.
Наступила весна, все быстро зазеленело. Ходили с классом в степи на прогулки. Было много озёр, летали всякие птицы, и забывалось, что где-то идёт война.
Когда окончились занятия в школе, многие ребята начали устраиваться на разные работы. Я сперва поехал в Караганду и поступил на подготовительное отделение в горный институт, куда почему-то принимали после 9 классов. Запомнилось очень скудное питание и масса евреев в числе поступивших сюда. Они были все какие-то грустные, и один из них все время тоскливо пел:
Жил в городе бедный еврей,
Как бедные могут жить в городе.
Бог дал ему кучу детей,
Ермолку и рыжую бороду.
Я выдержал дней 20 такой тоскливой жизни, вернулся в Акмолинск, и мы с Юрой решили отправиться в геодезическую экспедицию, объявление о которой прочитали в газете.
Задачей той экспедиции была нивелировка, то есть определение высот местности, для составления географических карт. Экспедицию возглавлял начальник ? молодой инженер. Помощником его был Новосельцев ? простой дядька. Я с Юрой были простыми рабочими, реечниками. Была еще девушка-повариха и конюх. Состав подобрался дружный, и за всё время, насколько я помню, не было никаких разногласий.
Передвигались на двух повозках. Лошадей купили у казахов. Во время этой покупки и торга сидели, скрестив ноги на ковре в юрте, и нам подавали в пиалах айран ? очень вкусный напиток из молока наподобие сладкой простокваши, только более острый.
Уложились и отправились в путь. Работа проходила следующим образом. Был найден около города репер, там, где окончилась предыдущая трасса. На этот репер – закопанный в землю металлический столб, высота которого была точно известна, была торжественно поставлена специальная рейка, высотою 2,5 метра с делениями по высоте. Новосельцев с мерной лентой отошел на 75 метров и поставил треногу с нивелиром. Юра взял мерную ленту, отошел еще на 75 метров и поставил металлический башмак на землю, а на его верхушку вторую рейку. Инженер с помощью нивелира определили разницу в высотах этих реек, записал её в журнал. Затем Новосельцев брал штатив, отходил еще на 75 метров, ставил его на землю, а я проходил вперед уже на 300 метров и т.д. Таким образом мы шли с июня по октябрь на север. Степи были бескрайние. По неделям не было видно ни жилья, ни человека. Однажды в такой период у нас кончились все продукты, и остались только пшено и постное масло. Несколько дней питались этим, и уже, несмотря на голод, нельзя было проглотить даже ложку этой несоленой каши. Попадались иногда зимовья казахов. Это были мазанки с проемами вместо окон и дверей. В доме не было ничего, кроме соломы на полу. В этих домах мы не останавливались. Первый же из нас, зашедший в этот дом, копнул ногой солому, и нога сразу почернела от блох. Как там жили люди ? непонятно, но казахи привыкли к такой грязи. Рубашку они не снимали, пока она не разлезалась. Можно было порой увидеть, как в городе на базаре, в каком-нибудь уголке, присаживался казах, снимал рубашку и зубами проходился по ее швам. Слышен был треск от раздавливаемых вшей…