Особое место в становлении мемуаров как жанра сыграло "Житие протопопа Аввакума", где соединились элементы биографии, жития и бытовой повести. Современные исследователи определяют его как совершенно новаторское произведение.
Известно, что жизнеописания святых, давшие начало житийной традиции, строились на основе соединения черт античной биографии выдающейся личности и приемов эллинистического романа. И в русской литературе жанр жития существовал в двух параллельно развивавшихся разновидностях — краткой (проложной) и более подробной (минейной).
Аввакум ломает традиционную схему жизнеописания, обычно состоявшего из краткого предисловия составителя, основной биографической части и заключительного восхваления. В его произведении отбор и расположение материала подчинены не отмеченной схеме, а обусловлены обстоятельствами жизни самого Аввакума. Из них отобраны наиболее важные и значительные события, отражающие общественную позицию автора.
Собственно автобиографические моменты соединяются в произведении с лирическими размышлениями и воспоминаниями. Одновременно автор вступает в полемику со своими противниками, воссоздает (в форме портретных зарисовок) образы своих противников и друзей. Это «житие» и «святого», и «грешника», и незаурядной личности, и человека, прожившего свою жизнь, прошедшего через определенные духовные и нравственные искания.
Аввакум использовал подвижность жития как формы, позволявшую соединить стилевые элементы различных жанров — богословских, фольклорных, новеллистических при доминирующем положении автобиографического начала, которое обуславливило основную проблематику произведения, расстановку действующих лиц, характер авторских оценок и систему художественных средств.
Рассматривая особенности авторского стиля в сочинениях Аввакума, основанных на фактах личной биографии, Н.Демкова, в частности, отмечает, что в сочинениях других авторов эпохи позднего средневековья и "переходной поры" встречаются приметы индивидуального стиля: "Эмоциональная экспрессивность текста, разговорная интонация свойственны публицистике Ивана Грозного, исповедальность тона может быть обнаружена в отдельных фрагментах сочинений Андрея Курбского или в сочинениях современников Аввакума; в личных посланиях царя Алексея Михайловича, в челобитной Василия Полозова, в сочинениях дьякона Федора, инока Авраамия и др.".
Именно за счет живой разговорной речи расширяются, по мнению исследователя, стилистические каноны традиционных жанров. Добавим также, что установка на разговорность предполагает введение повествовательной интонации и формы рассказа, разговора о произошедшем.
Кроме того, Демкова отмечает драматизацию повествования Аввакума, построение действия на конфликтных отношениях и, следовательно, сценичность организации.
Отмеченные особенности позволяют сделать вывод о том, что развитие форм авторского присутствия в повествовании приводит к разграничению изображающего и изображаемого, дистанцированию автора (повествователя, рассказчика) от героя (действующего лица произведения). Одновременно возникает ретроспективная направленность повествования, предполагающая фиксацию точки повествования, смену крупных и общих планов изображения, «режиссерский» монтаж фрагментов.
Подобные приемы станут ведущими при организации мемуарного текста последующих столетий. Кроме того, мемуаристы используют и введенную Аввакумом подвижную схему построения жизнеописания, позволяющую как усиливать романную структуру, так и превращать ее в фактографическое повествование.
Однако, созданные в прозе XVII века предпосылки для развития мемуарного жанра оставались не востребованными до примерно второй половины XVIII века, когда, как отмечалось, были созданы объективные предпосылки для развития жанра.
Во второй половине XVIII-начале XIX века наиболее интересными произведениями можно считать «Записки» (1771–1791) Екатерины II, а также "Жизнь и приключения Андрея Болотова" (1738–1793), «Записки» Е.Дашковой (1804). В конце столетия начинают создаваться и первые воспоминания писателей, в основном опубликованные в XIX веке — «Записки» Г.Державина (1811–1813), "Взгляд на мою жизнь" И.Дмитриева (оп.1866).
В работах современных исследователей, в частности, М.Билинкиса, Л.Гаранина, Л.Гинзбург, Г.Елизаветиной, А.Тартаковского, С.Травникова, показано, что именно в XVIII веке складывается традиция организации памятных записей о прошлом в единое художественное целое.
В исследовании Тартаковского проведен статистический подсчет основных публикаций и отмечено, что со временем происходит расширение состава авторов воспоминаний за счет выходцев из низов, представителей формирующейся интеллигенции. Тарковский относит появление мемуаров писателей к рубежу XVIII–XIX веков. Правда, он не рассматривает их как самостоятельную разновидность мемуаристики.
Поскольку в XIX веке складывается жанровая система, возникает понятие профессионального труда писателя и начинается история отечественной критики, можно говорить о том, в это время мемуары формируются как жанр, то есть как целостная эстетическая система, обладающая рядом типологических признаков.
Тогда же появляются первые отклики на мемуары и обобщающие исследования. В работах П.Пекарского и Н.Чечулина содержался обзор состояния мемуаристики XVIII века, автор-аноним (по мнению ряда исследователей О.Сенковский) рассмотрел состояние западноевропейской мемуаристики от ее зарождения до 30-х годов XIX века. Во второй половине XIX века свой обзор о современном состоянии жанра представил Г. Геннади.
Опубликованные в XIX веке рецензии В.Белинского, А.Бестужева — Рюмина, А.Пыпина, М.Семевского, Н.Чечулина, Н.Чернышевского и некоторые другие не устарели до настоящего времени.
В работе Белинского дано определение мемуаров, на которое ссылаются многие современные исследователи: "… Самые мемуары, совершенно чуждые всякого вымысла, ценимые только по мере верной и точной передачи ими действительных событий, самые мемуары, если они мастерски написаны, составляют как бы последнюю грань в области романа, замыкая ее собою". Таким образом, критик считал мемуары составной частью эпического рода литературы.
С данным утверждением четко соотносится другое наблюдение исследователя. Он рассматривал "исторические факты, содержащиеся в источниках, не более как камни или кирпичи: только художник может воздвигнуть из этого материала изящное здание". Белинский полагал, что важен не простой перечень фактов, а их отбор, умение автора создать из них выразительную картину.
Критик подчеркивает доминанту художественного начала над документальным, полагая, что особую ценность представляют такие мемуарные сочинения, которые не только убеждают в подлинности изображения, но и широко используют творческую фантазию — "верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще фантазия".
Выдвигая в качестве обязательного признака мемуаров типизацию изображаемого, Белинский тем самым признавал мемуары полноправным литературным жанром, в котором происходит отбор и организация фактов в соответствии с авторским замыслом, создание художественного образа. Таким образом, Белинский применил к мемуарам те же художественные критерии, что и к другим литературным произведениям.
Как отмечает Белинский, для автора мемуаров важно не только точно передать то или иное событие, но и художественно обобщить исторические и жизненные факты, достичь живости и увлекательности изложения. "Такова сила искусства: лицо, ничем не замечательное само по себе, получает через искусство общее значение, для всех равно интересное, и на человека, который при жизни не обращал на себя ничьего внимания, смотрят века, по милости художника, давшего ему своею кистию новую жизнь! То же самое и в мемуарах…". В последнем рассуждении практически намечаются возможные критерии оценки портретной характеристики (литературного портрета).