Введение ретроспекции обусловлено и тем, что в воспоминаниях постоянно смещается последовательное сорасположение событий. Автор сюжетно присутствует в повествовании и вместе с тем, в соответствии с традицией изображения событий в эпическом повествовании, обладает преимуществом предвидения многих событий. Так, например, мемуарист может одновременно (в рамках одной главы, то есть единого сюжетного ряда) рассказывать предисторию создания своей книги, вспоминать о месте действия (например, конструировать топос мира действия) и тут же давать комментарий своему тогдашнему психологическому восприятию. Получается своеобразное "многоэтажное построение" событий с разновременной направленностью.
В воспоминаниях, например, Эренбурга, основным временем является настоящее, из него писатель смотрит в прошлое, пытаясь воскресить свои чувства и переживания. Сосуществование двух времен как бы определяет не только их постоянное сопряжение, но и постоянные взаимные переходы из одного в другое. При описании событий второй мировой войны, автор вспоминает как о собственной деятельности в то время, так и о той травле, которая происходила в газетной публицистике сначала в годы войны, затем переносится в настоящее время (шестидесятые годы) (Книга четвертая).
Отстраняясь от событий, Эренбург использует прошедшее время: я помнил "странную войну", "в статье, которую я назвал", "впервые я увидел". Эренбург, т.2, с. 248–249. И после этого следует вставка, где вновь появляется основное время действия — настоящее — "Я расскажу об одной истории, связанной со мной, но выходящей за пределы частной биографии". Эренбург, т.2 с.251. Как бы следуя поставленной задаче, автор соединяет события, относящиеся и к 1960, и к 1962, и 1944 году. И лишь после этого автор вновь возвращается к началу повествования — "Я забежал на двадцать лет вперед. Нужно вернуться к первой военной зиме". Эренбург, т.3 с. 252–253.
Ретроспекция становится одним из основных сюжетообразующих приемов, включая в себя в качестве одной из составляющих такое понятие как память, которая, в свою очередь, выступает как один из стилевых приемов, играющих важную роль в конструировании пространства. _
Описывая свойства памяти, исследователи не пришли к однозначному определению места данного явления среди других компонентов стилевой системы мемуаров, а также выделению специфики памяти (на уровне конкретного приема, основы создания образа или как одной из категорий мемуаров как жанра). Как правило, они рассматривают данное понятие как одну из литературоведческих категорий или считают частью пространственно — временной системы произведения, относя к приемам.
По мнению некоторых исследователей, память присутствует как синоним «пространства». Так В.Абашев, в частности, замечает: "…Идея памяти реализовывалась на всех уровнях литературной системы: воспоминание становится конструктивным принципом повествования и формирует особый тип прозы памяти, в жанровом срезе это поток мемуарной литературы, на уровне персонажей утверждается тип интровизированного героя". _ Приведя это мнение, Н.Лапаева конкретизирует высказывание Абашева на примере изучения особенностей прозы М.Осоргина и отмечает: "Память становится своеобразным пространством, где развертываются события". _
Большинство же исследователей считают, что память является одним из основных компонентов мемуарного повествования или "видовых признаков" (А.Тартаковский). Сами мемуаристы выделяют так называемую "первичную память", связанную с "первейшими событиями жизни", "память детства", "вечную память", "память рода", отмечая то, что «намертво» в нее врезалось.
Память можно рассматривать как носителя ретроспективной информации о событиях прошлого. Однако, она может не только отражать пережитое, но и помогать автору при отборе событий, проявляясь как один из конструирующих приемов через систему ассоциативных рядов. _ Со временем одни впечатления тускнеют, другие приходят им на смену, и со временем реальные связи между событиями утрачиваются, в результате чего в сознании мемуариста и возникает некоторый образ прошлого. Именно память помогает корректировке изображаемого, придавая воссоздаваемой картине иллюзию объективности, появляются специальные обороты — "все живо в памяти", "я помню", "до сих пор помню". _