Через 15 минут мы будем там. Но вот дома исчезают – перед нами сплошная мгла. Мелкие, тёплые, какие-то густые капли дождя обмывают наши лица и руки.
Капитан Серый наносит на карту вторую точку.
Не доезжая до окраины Мариенфельде, он поворачивает дивизион вправо с полевой дороги, чтобы, пользуясь дождём, через огороды и парники выйти к забору у отдельно стоявших домов – к новой точке, отмеченной на карте.
Кривенко добавил газ, и машина рванулась вперёд. За Кривенко следовал Роман Скалозуб на трофейном бронетранспортёре. За Романом ехала батарея старшего лейтенанта Петрова, за Петровым – батарея старшего лейтенанта Фазлыева и остальные.
Наше внезапное появление на огороде под сильным дождём ошеломило немцев. Подъезжая к забору, мы ожидали, что противник встретит нас здесь огнём, но никто не стрелял. Разведчик Баранов, вспоминая этот момент, говорит:
– Несколько секунд было даже скучно.
Немцы не успели повернуть стволы пулемётов против нас, как наши воины, на ходу спрыгнув с машин, начали крошить их гранатами и расстреливать из автоматов. Из правого крайнего дома выбежали трое, из левого дома – четверо немцев.
– Никуда не убежите – догоню, – громко крикнул разведчик Баранов и побежал наперерез немцам.
За ним побежали, стреляя по немцам из автоматов, наводчики красноармеец Забаров и младший сержант Голышев. Голышев догнал одного немца и сбил его с ног ударом приклада. Баранов, перерезав дорогу второму, заставил его поднять руки. Остальные немцы были перебиты.
Так были заняты два крайних дома в Мариенфельде.
Мы зашли в один из этих домов. Осмотрев комнаты, спустились в подвал. Здесь нас встретили две испуганные старые немки и немец с поднятыми вверх руками. Когда мы спросили, есть ли у них оружие, седой немец сухо ответил: "Нет", а немка с большим животом, хозяйка дома, стала клясться, что у них нет никакого оружия, что они не имеют ничего общего с военными. Служанка молчала. При проверке оказалось, что у этого арийца в кармане лежит пистолет, а под постелью – восемь гранат, два фаустпатрона, винтовка и патроны. Седой немец начал дрожать и сразу научился говорить по-русски:
– Не моё, Гитлер дал.
Стрельба на улице не прекращалась. Немецкие зенитки начали обстреливать Мариенфельде шрапнелью,, к ним присоединились миномёты и пушки. Мы вышли на улицу. К этому времени прошёл дождь, облака разошлись и скрылись куда-то далеко за большие дома, за заводские трубы.
На нас смотрело заходящее солнце и поздравляло нас своими алыми лучами с вступлением в район Большого Берлина. Хотя только что прошёл дождь, в воздухе стоял запах пороха.
С писарем дивизиона сержантом Яновским мы отправились в соседний дом, в котором уже поместилось управление дивизиона. Дом весь разбит, без крыши, без потолка, в окнах нет даже рам. Кровати и другие домашние вещи – в подвале. На середине двора стоит маленький сарайчик, оборудованный под жильё. Немцы только что покинули его. В плите ещё не потух огонь. Здесь я нашёл свежие номера берлинской газеты. В газете напечатано вчерашнее выступление Геббельса по радио. Геббельс уверяет немцев, что они войну ещё не проиграли, призывает превратить каждый дом, каждую квартиру в очаг сопротивления и надеяться на божью милость.
С огневой позиции старший лейтенант Заремба сообщает: "Немцы контратакуют справа*. Вскоре раздаются весёлые голоса: "Отбили", "Удирают".
К вечеру батарея Зарембы продвинулась на сто метров вперёд, встала на новые огневые позиции в очищенных немецких траншеях на правом фланге. На левом фланге батарея старшего лейтенанта Петрова подавила огневые точки немцев в монастыре, где последнее время был немецкий госпиталь. Батарея старшего лейтенанта Фазлыева тоже двинулась вперёд. Так были очищены первые кварталы Мариенфельде. В полночь в наших руках был достаточный плацдарм для дальнейшего штурма города.
"Мы движемся на Тельтов-канал. Немцы сопротивляются яростно, но ничего им не поможет. Напрасно машешь руками, психопат, брехун, безнадёжны твои дела, доктор Геббельс", -так записал я в своем дневнике 22 апреля 1945 года, в первый день боёв в самом Берлине.
КАПИТАН М.СИНОЧКИН
Приказ – на Берлин
Приказ о манёвре артиллерийских частей к Берлину был получен, когда наши бригады вслед за пехотой торопились к Эльбе. Всё было в движении. Противник сопротивлялся слабо, и мы уже готовились к встрече с американцами и англичанами. Берлин оставался где-то в стороне.
Колонны обгоняли юркие штабные машины: "Стой! Пакет командиру бригады".
– Приказ – на Берлин! – решили красноармейцы, наблюдая, как шоферы разворачивают боевые машины на восток- Скоро уже все знали, почему развернулась колонна. Стихийно возникали митинги.
Марш-манёвр был начат. Навстречу общему потоку пришлось двигаться до Люккау. От Люккау на север маршрут проходил по местам недавних боёв гвардейцев-танкистов.
Убрали тенты с машин, проверили автоматы. Ехали настороже. И справа и слева тянулись леса Форст Барут, а в лесах было много блуждающих немцев.
Ночью, за Барутом, остановились. Короткий отдых. К утру в подразделениях артиллеристы читали свежий номер дивизионной газеты с лозунгом: "Вперёд, на Берлин!"
Снова тронулись в путь. В три ряда шла на Берлин могучая советская техника. Тракторные поезда с орудиями большой мощности двигались по обочинам. Их обгоняли лёгкие ЗИС-2 с миномётами на крюку. Сильные грузовики тащили гаубицы и тяжёлые миномёты.
Оперативные группы бригад, опередив свой колонны, уже вступили в контакт с танками генерал-полковника Рыбалко.
Танкисты ждали нашего огня для того, чтобы форсировать Тельтов-канал.
Сроков по сути не было. Всё нужно было делать немедленно.
За операции зимы и весны 1945 года наши штабы научились быстро организовывать работу подразделений при подготовке артиллерийского наступления. Иногда приходилось укладываться в три дня. Но тут не было дней, ни трёх, ни двух. Мы располагали всего-навсего двадцатью часами. За этот срок надо было оборудовать и занять боевые порядки, организовать наблюдение и разведку, спланировать артподготовку и наладить взаимодействие.
Пока командиры производили рекогносцировку, подходила материальная часть. На огневые позиции орудия ставились рядом с танками.
Наступила ночь. С упоением работали на огневых артиллеристы капитанов Гурьянова и Бендера, За пять часов были отрыты окопы полного профиля.
На КП в Тельтове составляется план, по которому утром тонны металла упадут на Берлин. В основу кладётся централизованный массированный огонь. Огонь направляется на военные объекты, узлы сопротивления, на перекрёстки улиц, станции метро и железные дороги.
К утру планирование дошло до расчётов.
Вот уже выложены и рассортированы боеприпасы согласно таблице огня. На снарядах и минах надписи: "По Берлину – за Ленинград!", "За Сталина!", "За Родину!".
Приготовления закончены.
– По Берлину – огонь! – скомандовал генерал-майор артиллерии Краснокутский, смотря на часы.
Было 10 часов утра 24 апреля. Сотни командиров повторили команду. Давно ждали этой команды солдаты, шедшие от Москвы, Волги, Ленинграда и Кавказа. Дождались!..
Снаряды прорезали воздух, пророкотали "катюши" – артподготовка началась.
Прямо в садах Тельтова и Рульсдорфа стояли пушки-гаубицы. Война достигла сердца Германии. Страшна была врагу её нарастающая поступь. Цивильные немцы растерянно и блудливо смотрели на наши орудия, что-то говорили друг другу, льстиво улыбались нашим бойцам: