Когда же на семинаре другого преподавателя другие ученики при ответе на вопрос совершенно спокойно зачитывали учебник вслух или точно так же повторяли слова самого преподавателя с лекции, то данный факт преподавателем считался нормой при оценивании ответа до высшего балла. Vassago тут же указал на некий двойной стандарт, на что Анна Мари вздохнула только, но промолчала. Когда ещё один ученик вновь зачитал из учебника и получил высший балл за ответ, vassago вновь указал на этот момент, преподаватель вновь не отреагировала. Но через сутки ему выслали требование прийти на административное совещание. В 12 ночи. Как будто это не школа волшебства для детей, а хрен знает что вообще. В 12 часов ночи! Совещание! Административное! С учеником!
Ладно, сей инцидент замяли (но он не забыл осветить его в Гадкой Саламандре, смакуя все тонкости и нюансы). Потом последовали тотальные угрозы (ну, он всегда умел очень быстро довести людей до точки кипения) о проведении магических воздействий на него родимого. Так же Марфа и Северус (управители Китеж-Града) были уличены в том, что заставляли детей стучать и крысятничать на других учеников. Потом они пообещали завести на него уголовное дело в самой обычной лопухоидной полиции за астральный труп невесть какого человека, невесть где лежащего и невесть как им убиенного. Теперь вот намерены наслать на него смертельное проклятье. Если учесть, что они до сих пор уверены, что ему нет и 20-ти, что он малолетний неразумный дурак, то… Китеж-град угрожает смертью ребенку! Сильно сказано. Для заголовка очередной статьи будет в самый раз!
Vassago отщипнул от пальца очередной смачный кусочек и критически оглядел полученное произведение искусства. Опять ведь Противоречивая измажет его тем ядрёным зельем против обгрызания ногтей, от которого ещё долго будет тошнить. Оторвав взгляд от созерцания пальца, он огляделся вокруг. А вокруг что-то происходило в этот момент. Он ведь только недавно вернулся из Китеж-Града (будь неладна эта тоталитарная секта с националистическим уклоном и промывкой мозгов юных идиотов, которые платят за практическую магию, которой там нет и в помине, уж он-то проверил), буквально на подъеме, предвкушая свой триумф, а тут Противоречивая потребовала от него не путаться под ногами. Вот она с ним как с собачонкой шелудивой. Опять со своей генеральной уборкой. Затеяла. И ведь в самый разгар попал. Полы, видите ли, моет, ползая с тряпкой по полу в интересной позе (швабры и веники не признаёт принципиально). Пришлось залезать на стол, чтобы не мешаться, а то ведь отметелит этой тряпкой и про позу её быстро забудешь. Можно подумать, что нельзя использовать магию для приборки, и уж с её-то офигенским владением магии, она бы тут навела порядок минут за десять, а вот ползает ведь. Любит прибираться, видите ли. В удовольствие. Ладно, пусть прибирается, пока стол не рухнул под его весом, он хоть полюбуется.
Однако его внезапно озарило, что кроме генеральной приборки происходит и нечто другое. Перестановка! Как и любой истинной женщине (хоть и прикидывалась пацанёнком, таская эти лопухоидные байкерские шмотки), её хлебом не корми, дай мебель попереставлять. Один раз он уже тихонечко телепортировался на свою кровать прямиком из редакции и вместо объятий одеяла вдруг оказался внутри собственного шкафа. Момент был неприятный. Напугал посередь ночи Противоречивую своим криком боли (спина же не железная), сам же и оказался виноват во всех бедах. Что взять с женщин, особенно с таких. Вот ведь электровеник. Если раз в три месяца не переставит чего-нибудь, считай уже исчезла из его жизни, а он и не заметил произошедшего.
Он и Противоречивая для удобства жили вместе в одной квартире. Ну не ночевать же в редакции? Как приятно и уютно прятаться от очередных жертв его статей на кухне в двухкомнатной квартире почти в самом центре обычной Москвы, да попивать вкусный чаёк с сушками и шоколадными печеньками, вместе посмеиваясь над очередными поворотами журнала. Обсуждая всех и вся в компании молодой девчонки.
– Да слезай ты уже с этого стола! Пока только из кухни не выходи. Я в комнатах вымою.
Vassago жизнерадостно засвистел и стал аккуратно спускать ноги – возраст же! и комплекция! надо быть осторожным! – уж теперь-то он за этим столиком статью напишет! Что будет, что будет – ух!
– Сначала пальцы тебе все перемажу, полпальца отгрыз себе опять! И это не предел, если ты засядешь строчить, – крикнула она из соседней комнаты.
Vassago на мгновение скуксился, но продолжил призывать к себе пергамент, перо и чернила, пристраивая к столу обалденно удобное для его спины креслице, которое минутой назад висело под потолком в ожидании своего часа Х («икс» или русское «хэ» трактует кто как хочет) …