Противоречивая только ухмылялась над данной вестью: это не школа волшебства – это самый настоящий дурдом, в котором каждый развлекается кто во что горазд, причем со смертельными штучками как с обычными спичками.
Ветру наконец-то надоело такое хамское игнорирование его заигрываний и он, издав особо громко неприличный звук в ухо журналистке, умчался искать себе другую жертву на острове Буяне. Ведь именно здесь и находился самый древний дуб на планете, на ветвях которого сейчас разлёживала Мила и расхаживал кот учёный. Ещё Пушкин в своё время писал свои сказки о дубе том. К слову, Александр Сергеевич чуть ли не единственный человек без магических способностей, удостоенный чести оказаться на острове, где жили и учились малолетние маги. А получали они знания в школе магии для трудновоспитуемых волшебников – Тибидохсе, которая располагалась здесь же на Буяне.
Дошедший до них в очередной раз кот-учёный, заметил, что разговор застопорился. Испытывая желание как-то завладеть вниманием, заговорщически наклонился к журналистке и заявил:
– Сутяжничество пышным цветом не только у лопухоидов цветет. Оно протянуло свои воистину отвратительные липкие лапы и в наш магический мир. Особенно после того как мы стали якшаться с Магфордом, впустили свору магвокатов Гурия Пуппера (ты не забыла ещё нашу местную знаменитость – Таню Гроттер, из-за которой разгорался тут весь сыр бор некоторое время назад?). Да будет вам известно, прекрасные девы, родители той девочки требовали компенсации. Цену задрали непомерную. Ладно, хоть не с драконюха и Тибидохса. Смешно и предположить-то даже – что взять с тех и других? Хотя руководство школы временно лишило шутника зарплаты. Во избежание. К самому Искристому претензии родители первокурсницы предъявили! Так-то!
Кот Баюн напоминал чем-то давнего друга Противоречивой – чеширского кота. Тот тоже услужливый и красиво разговаривает. Но имеет свойство исчезать невпопад. Этот же наоборот, скорее уболтает до смерти, чем свалит, не закончив разговора и не поставит свою жирную точку. На то он и Баюн. Тем более что желающих с каждым десятилетием всё меньше. В былые времена, почти в разбойничьи, когда он сидел не на этом дубе, а на железном столбе богами созданном, этот кошак неимоверно скучал, ибо лес его обходили стороной. А если кто и забредал, то исстрадавшийся по общению, он своей бесконечной болтовнёй погружал человека в сон. Говорят, даже съедал своих жертв. Рыдал над телом и собственными грёзами о возможности дальнейшего общения, но сжирал. Это потом богиня Ягге (не называть Бабой Ягой – не потерпит старушка такого прозвища из лопухоидных книжек) его облагородила, к себе прибрала, марафет навела. Манерам учить не стала, но жрать всех подряд отучила. Не все же люди целебные, кто-то ведь и ядовитый может оказаться. Долго они вместе на отшибе в лесу в избушке на курьих ножках жили, интриги с Бессмертником Кощеевым плели вокруг влюблённых молодых, да вот как-то очутились на острове Буяне, но эта история уже мало кому известная. Скорее всего связанная с той великой войной, о которой теперь уже мало кто помнит. Очень давно происходила. Теперь Ягге в магпункте Тибидохса работает: врачует. А кот по цепи разгуливает, ищет жертв для общения. Не смертельного теперь. Но если Ягге не справляется с лечением сна у некоторых школьников и древних магов вроде Медузии Горгоновой, то кота зовёт к себе на подмогу. Кого хочет заговорит и спать уложит. Кот-то.
– Ой, да легко отделались, – поскорее перехватила инициативу Мила, Баюн же с зашкаливающим достоинством удалился подальше от сплетен. – Драконюх подсунул им облинявшую чешую дракона, говорит, так радовались, простачки. Хотя на Лысой горе ее, наверное, можно втридорога толкнуть, – важно закивала Мила головой.