«Кто кого переборет?» – спросила себя Противоречивая, приближаясь к проспекту, на котором все было нормально с освещением, звуками и оживлённостью.
Аптека. Улица. Фонарь.
Вот и аптеку видно. Ну, не зазря же половину вечера вспоминать классика. Только вот у него это стихотворение значило совсем другое. Хотя, кто его знает, какую часть своей реальности он вкладывал в эти строчки.
***
Она вытянула перед собой пальцы, медленно сгибая и разгибая, и при этом словно слегка удивлённо их рассматривая. До паучьих ладоней Волан-де-Морта, этого дохлого английского цуцика, наводящего жуть на всю Британию, её рукам было конечно далеко. Но пальцы тоже были тонкие и поразительно длинные. Бледные с веточками сине-фиолетовых вен. В отличие от него, она не пользовалась волшебными палочками. В Тибидохсе учили передавать магическую энергию через кольцо, а чуть позже она перешла на амулеты. Правда и про кольцо не забывала.
Она вздохнула и посмотрела в окно. За ним виднелся в непосредственной близости вековой елово-сосновый лес. Тёмно-зелёный бархат, скрывающий тайну. Домик, в котором она сейчас находилась, полностью со всех сторон был окружён деревьями и защищён от чужих взглядов и доступа гигантской кучей заклинаний. Здесь она укрывалась, когда надоедало играть очередную роль, очередную жизнь…
Противоречивая мельком окинула скромную обстановку жилища, которое состояло из одной-единственной комнаты в 13 квадратов. Всё было по-спартански, ничего лишнего и ничего личного. Только медный котёл в центре портил, казалось бы, впечатление. Прямо под ним располагался волшебный костерок, который должен был разогреть помещение в самое ближайшее время. В котелке же булькало удивительным ароматом самодельное варево Противоречивой.
Девушка повторно вздохнула и взялась замерзшими руками за кружку с горячим чаем, по запаху более всего напоминавшим глинтвейн. Вино она почти никогда не пила, а вот пряности любила подсыпать в любой напиток. Здесь ей было действительно спокойно. Пока суматошный человек, с магическими способностями и без оных, старательно избегал самое себя среди толпы, затыкая уши различной музыкой или аудиокнигами, она таилась здесь. Среди тишины. В самом безмолвии.
Музыку она почти что ненавидела, городской шум переносила вообще с огромным трудом. Пока другие люди в тишине и пустоте выискивали собственные страхи, порождаемые безумием ума, она буквально ею наслаждалась. Это всё потому, что для других тишина была пустотой, нехваткой, недостатком, изъяном, показателем тотального голода, поводом гнаться за чем-то. Но не для неё. Безмолвие было полнее, чем что-либо вокруг, и могло наполнить любого до самых кончиков пальцев и самых дальних уголков души. Достаточно было лишь пожелать, и ты становился совершенным. Без перенасыщения. Просто наполненным абсолютным безэмоциональным счастьем.
В музыке не было того, что было в тишине. Вернее, в тишине было всего и достаточно, в то время как музыка напоминала сгусток эмоций, который попросту убивал её чувствительную натуру наповал, зачастую доводя до сильнейшей депрессии. Музыка напоминала для неё кучу поломанных ненужных вещей (огромный такой ворох), притащенных из кладовки совершенно чужого человека и брошенных посередь красивой, уютной, но в остальном пустой комнаты, которая принадлежала ей. Что делать с этой грудой в великолепном помещении, заполненном прекрасным светом – не ясно. Она лишь тревожит, наращивает беспокойство, заслоняет солнце. Появляется саднящее чувство лишнего. Эмоциями и установками словно заставляет жить по совершенно иным правилам. (Не по её правилам, и уж точно не по её внутренним ощущениям и представлениям.) В то время как суть самой жизни состоит не в нагромождении барахла, а вот в этой пустой комнате. Убери лишь часть, убери всё – комната останется при любом раскладе.
Любой шум, звук, чириканье птички буквально рождаются в тишине, в неё же возвращаются умирать. Так что даже не встает перед ней вопроса, что выбрать: конечно же тотальное молчание. Именно тишина даёт всё, и она же всё принимает обратно, растворяя в себе. В ней есть всё, хотя большинство уверено, что в ней нет вообще ничего и это надо исправить. Многие исправляют до полного помутнения рассудка: в комнату добавляют все больше и больше вещей и не понимают, что новая вещь не решит проблему предыдущей. Только выбросив всё из этой комнаты, оставшись в пустоте, она даст тебе абсолютно всё. Но к тому моменту ты поймёшь, что, по сути, особо ни в чём никогда и не нуждался, если только в избавлении от всего этого хлама. Хлама вещей или хлама музыкального – уже значения не имеет. Всё – суть одно.