— Видишь ли Мари, проблема всех банд в том, что они думают, что «ВПБ» создана лишь для пыток и убийств. Оно и понятно, ведь она действительно может мгновенно убить, если прижать её туда, где находится сердце. По сути — это грозное оружие, способное попереубивать множество людей одним лишь касанием. Но, на самом деле, они все сильно ошибаются. Истинное предназначение «Leid», служить в качестве обучения, как самого ученика, так и учителя. — рассказывал главарь спокойно меря комнату шагами. Он медленно и вдумчиво расхаживал из стороны в сторону держа руки за спиной.
— И что же это за обучение такое? — услышав свой не свойственный для меня же низкий, полный ненависти голос, я невольно дернулась. Очень редко меня можно довести до такого состояния. Это было пару раз, когда я теряла рассудок и творила невесть что. А просыпалась лишь от своего же собственного истерического смеха.
Но мой голос заметила не только я, но и присутствующие тоже. Казалось, даже Тилль на мгновение остановился и с удивлением глянул на меня. Но вскоре, это рассеялось как мираж в пустыне. Как будто и не было ничего.
— Терпеть боль. — кратко ответил мужчина, от чего я впала в ярость.
— Терпеть боль?!
— Именно.
— Но какой в этом смысл?!
— Ответь мне дорогая моя Мари, я уверен, ты не понаслышке знаешь ответ на этот вопрос. Так вот, как ты думаешь, что происходит с человеком, когда он регулярно ощущает боль? — его вопрос застал меня врасплох. Я никогда об этом не задумывалась…
— Как я понимаю, ты в замешательстве, поэтому, если ты не против, я отвечу за тебя. Так вот, при регулярном получении физического или морального урона, ты со временем перестаёшь чувствовать что-либо, совсем перестаёшь. И так как мы не в силах наносить этот урон друг другу, потому что это очень ярко отражается на нас внешне, для этого и была придумана «Лайт» — вещь, что заставляет прочувствовать все виды боли, при этом не оставляя ни следа на теле и в душе. Поэтому она очень опасна для сердца и если передержать больше положенного, закончится всё летальным исходом. Так же, она беспощадна и к тем, кто ей обладает…
— Но как же тогда Рихард умудряется держать «Лайт» уже минут десять и при этом не откинуть копыта? — опять я влезла своим вопросом поперек главаря, но меня это уже не интересовало. Мне нужны ответы и больше ничего.
— Мне очень нравится твоя любознательность, но смотри, не всегда это до добра доводит. — мужчина усмехнулся подходя к Луке.
— В отличии от тебя и других неподготовленных к этому людей, Рихард, как и все присутствующие здесь, закалённые, и умеют контролировать чувство боли направив его в нужное русло.
— В каком смысле?
— В том смысле, что тебе — неподготовленному организму проще всего отправится на тот свет, чем тем, кто регулярно этому подвергается. Чем чаще и больнее — тем бесчувственнее и выше болевой порог. Но даже у Рихарда есть свой лимит, как и у любого живого человека, чье сердце пока бьётся. — главарь кивнул Рихарду и тот охотно положил «ВПБ» на стол.
— Просто пойми, что, с каждым разом, твой организм будет вынужден хоть как-то спасаясь от этой невыносимой боли, что создаёт «Лайт», абстрагироваться и искать всевозможные уловки, чтобы облегчить страдания. Каждое её прикосновение, будет становиться более терпимым и может даже приятным. Ну по своему приятным. Ведь, боль и наслаждение, почти одно и то же. А научившись стойко и бесстрашно стоять против всех видов боли, то и реальная боль при реальных условиях, будет не страшна. Понимаешь к чему я виду?
— Да. Думаю, я даже могу себе представить, какую выгоду вы получаете от таких умений. — Я усмехнулась, выдумывая, что от этого может и есть какой-то толк. Навык сдержать или даже не чувствовать боль — очень важно для таких как они… Да и не только для них…
— Правильно думаешь. Один из множества плюсов такого умения — это то, что от боли ты не вскрикиваешь как испуганная курица, а значит, будь ты хоть трижды подстрелена, ты даже писка не издашь. Пока не доберёшься до цели ты сумеешь вытерпеть боль, а это очень полезно для людей, с таким видом деятельности, как наша. — Тилль развел руками обводя взглядом всё помещение.
— «Ну да, умение мужественно вытерпеть боль и незаметно пробираться к жертвам — это именно одни из тех качеств, чем славится эта банда, называя их, чуть ли не бессмертными, ну или живучими.»
Мои мысли были беспощадно прерваны резкой и острой болью, что повторно начала сковывать и разрывать меня изнутри. Задумавшись, я и не заметила как Лука вновь взяв «Лайт» прижал её конец куда-то ниже рёбер. Тело снова сжалось, а мышцы затряслись, стараясь избавиться от этого неприятного для организма ощущения. Рот застыл в немом крике, не в силах издать ни звука, а пальцы со всей силой сжали стальные цепи. Вскоре зубы сжались между собой и я зашипела от боли, пытаясь, сквозь зубы дышать. Сдавленные стоны с тяжестью вырывались из напряжённой грудной клетки, веря, что хоть так можно прекратить эти пытки.
Казалось, это всё длилось вечность, но на деле это было не так. Через несколько секунд, он убрал «ВПБ», дав мне полминуты на восстановление дыхания. Но не успела я вдоволь насладиться спокойствием, как тут же почувствовала, как Рихард прижал «Лайт» к моей ключице. Теперь боль неприятными щелчками звучала в ушах. А лицо и вовсе будто разъедало от кислоты. Но в этот момент я невольно открыла глаза и взглянула на стоящего передо мной парня. Только сейчас я осознала, что хоть Лука и умеет терпеть боль, но всё же он чувствует её не хуже меня. И сейчас, ему из-за меня вновь приходится проходить через эту боль. Его сильная ладонь крепко сжимала «Лайт» и так аккуратно водила её конец по моим ключицам к ярёмной ямке. Я стыдливо отвернула голову от его пристального взгляда, и зажмурила глаза, чувствуя как учащённо забилось сердце, а щёки полыхнули огнём. Что-то было в его строгих и холодных, красивых глазах, как океан, что не давало мне покоя, заставляя меня неистово смущаться и трястись похлеще чем от «Лайта», когда он смотрит на меня. В них были еле заметные искры беспокойства и скрытого чувства боли. Это невыносимо.
Мысленно я взмолилась, чтобы это всё поскорее прекратилось. Я не хочу, чтобы из-за меня страдали другие, особенно Лука… И он остановился.
— Думаю, для первого ознакомительного урока достаточно. Освободите её, а «Leid» я сам займусь. — отдав главарю «волшебную чудо палку» Рихард, вместе со всеми стал освобождать меня от оков. В тот момент, когда я думала, что все страдания закончились, я поняла, как сильно ошибалась. Из-за нескольких часов борьбы с гравитацией, мышцы сильно затекли, особенно на руках. С хрустом в костях и адской болью в забитых от напряжения плечах, я еле как встала на ноги и опустила ноющие длани.
— «Мне явно надо будет размяться. Сдаётся мне, что так громко я ещё никогда в своей жизни не хрустела суставами.»
Тело до сих пор дрожало, не в силах оправиться после недавних махинаций. Ноги подкашивались, а коленки дрожали, как и пальцы на ладонях. Я чувствовала себя особенно побитой и жалкой, словно, после первой ночи с Китом… Хотелось упасть на пол прямо здесь, наплевав на остальных и отдохнуть. Но я и упала, только не сама, меня подхватили на руки и куда-то понесли, а куда, мне уже не важно, я в миг провалилась в глубокий сон и тьма окутала моё сознание. Я смогла вздохнуть спокойно.
Пробуждение моё было мучительным. Казалось, что именно от головной боли и ноющего изнеможенного тела я и проснулась. Потихоньку сев я начала вглядываться в темноту. Я быстро поняла, что нахожусь в комнате, которую делю вместе с Пауль, но самой девушки на кровати не было. Потянувшись к прикроватной тумбочке, я включила небольшую лампу и глянула на часы. Три часа ночи, и её нет. В голову пришла дурная мысль:
— «А вдруг, они ушли на очередное задание, и вернуться только на рассвете?» — сонливость как рукой сняло. Я прислушалась, вроде тихо… Даже слишком.
Надо было выйти и проверить и желательно очень тихо. Благо, за всё время проживания с этой чёртовой семейкой, я научилась незаметно перемещаться по дому, дабы не нарваться на неприятности. Я попыталась встать, но тут же поняла, что нужно перед этим хоть немного размяться. Поделав круговые движения головой, я скорчилась. Сустав неприятно щёлкнул в шее, а затем и все остальные.
— «Ну чтож, самое время сделать то, из-за чего меня всегда ругала мама — похрустеть суставами!»