– Ты все рассказала майору?! – У Марчеллы был такой вид, словно ее вот-вот хватит удар. – Что ты рассказала ему?
– Все. О моих родителях. Об этом доме… – Сирина пыталась казаться невозмутимой, но у нее ничего не получилось, и она нервно улыбнулась.
– Что же заставило тебя пойти на это?
Марчелла пристально смотрела на нее. Значит, она оказалась права. Сирина влюбилась в этого красивого молодого американца. Теперь оставалось надеяться на то, что Бог услышит ее молитвы и он женится на ней. Судя по всему, майор был прекрасно воспитан, имел деньги, и она давно решила про себя, что он очень приятный молодой человек.
– Я просто рассказала ему, и все. Мы с ним разговаривали, и мне показалось нечестным не рассказать ему правды.
Марчелла была слишком старой и слишком много видела на своем веку, чтобы поверить Сирине на слово, но она лишь согласно кивнула, делая вид, будто поверила в эту сказку.
– И что же он сказал?
– Ничего… – Сирина улыбнулась. – Что он меня любит… Не думаю, чтобы он придавал особое значение титулу. Господи, – сказала она, с улыбкой глядя на Марчеллу, – для него я по-прежнему служанка, убирающая верхние комнаты.
– И это все?! – Марчелла внимательно следила за ее реакцией.
– Конечно. Ну… мне кажется… Теперь мы с ним друзья…
Слова, казалось, пролетели незамеченными Марчеллой, она задумалась на какое-то мгновение и наконец решила задать вопрос, который давно вертелся у нее в голове:
– Ты его любишь, Сирина?
– Я его… К чему… – Сирина начала путаться в словах, затем, отбросив в сторону всякие уловки, кивнула: – Да, люблю.
Марчелла подошла к ней и крепко обняла.
– Он тоже любит тебя?
– Думаю, да. Но… – Сирина глубоко вздохнула и, высвободившись из объятий старой служанки, заходила взад и вперед по комнате. – Это ничего не меняет, Челла. Мне приходится смотреть правде в глаза. Это обыкновенный военный роман… В один прекрасный день майор уедет домой, в мир, который он хорошо знает.
– И заберет тебя с собой, – твердо сказала Марчелла.
– Не думаю. А если бы он меня и взял, то только из жалости…
– Не выдумывай!
Насколько Марчелла могла понять, все неплохо устраивалось. Но Сирину мучили плохие предчувствия.
– Все не так просто.
– Все будет, как ты захочешь. Ты же любишь его настолько, что поедешь вместе с ним?
– Конечно, но дело не в этом. Там у него своя жизнь, Челла. Он не такой человек, чтобы привезти домой военную невесту…
– Военную невесту! – Марчелла буквально подпрыгнула на месте. – Военную невесту! Ты сошла с ума! Очумела! Ведь ты же принцесса, или ты забыла об этом? Быть может, и ему не рассказала?
Старушка так разволновалась, что Сирина невольно рассмеялась.
– Нет, рассказала. Но все это ерунда. У меня ничего нет, Челла. Нет ничегошеньки. Вообще ничего. Ни денег, ничего. Что подумает его семья, когда он привезет меня с собой?
За одну ночь она стала поразительно мудрой в некоторых вопросах, но Марчелла и слышать ничего не хотела.
– Они подумают, что ему повезло, вот что они подумают.
– Может быть…
Но Сирина так не считала. Она помнила лицо, которое часто видела на фотографии…
«Моя семья очень любит Пэтти…» – продолжали звучать сказанные им слова. Будут ли они рады ей? Вряд ли. Ей стало стыдно. Так, словно ее унизили вместе с дядей Серджио и дуче. Ее родина лежала в руинах, то же самое случилось и с ее жизнью. Когда девушка направилась в сад, Марчелла долго смотрела ей вслед.
Октябрь для Сирины стал месяцем мечтаний. Она и Брэд с величайшей аккуратностью выполняли свои обязанности, и каждый вечер после ужина он отправлялся в свою комнату, в то время как Сирина уходила в свою. Когда Марчелла засыпала, а ординарцы, как правило, удалялись, девушка на цыпочках пробиралась в главное здание и неслышно поднималась по мраморным ступеням в его спальню. Брэд уже с нетерпением ждал ее прихода, готовый рассказать множество смешных историй, в том числе о письмах, полученных от младшего брата, угощал белым вином или шампанским, различными сладостями, показывал фотографии, сделанные им на прошлой неделе. И каждый вечер неизменно наступало время любовной страсти, чудо бесконечных открытий и удовольствий, которые она познала в его объятиях. Постепенно фотографии Пэтти переселились в его рабочий кабинет, и теперь они никогда не попадались ей на глаза. Влюбленные проводили ночь, уютно устроившись в объятиях друг друга, но незадолго до шести утра – как раз перед тем, как поднимутся все остальные, – просыпались. Некоторое время сидели на кровати, наблюдая за восходом солнца, глядя вниз на знакомый сад, затем обменивались последним поцелуем, последним объятием. Сирина отправлялась в свою комнатку, и каждый начинал свой день. Казалось, будто они только что поженились, поскольку каждый из них жил лишь мечтой о встрече в конце длинного дня.
Как-то раз, в один из последних дней октября, Сирина пришла к Брэду и нашла его сильно огорченным и расстроенным. Она спросила, в чем дело, но он не расслышал.
– Что? – Он сидел в кресле и отрешенно смотрел на огонь. – Извини, Сирина, что ты сказала?
– Я сказала, что ты выглядишь взволнованным, мой любимый. – Ее голос едва слышно прозвучал у самой его шеи, Брэд глубоко вздохнул и положил голову на ее плечо.