Первейшей обязанностью советского гражданина стала обязанность поддерживать Сталина — «наше солнце», «вождя и отца народов».
Всякий диктатор-самодержец, вступая на трон, издает манифест. Таким манифестом Сталина явилось его "Письмо в редакцию газеты «Пролетарская революция» (№ 6/113 за 1931 г., перепечатано в журнале «Большевик» № 19-20, 1931 г.) — «О некоторых вопросах истории большевизма».
Это было полное запрещение «инакомыслия» не только в политике, не только в истории партии, но и в науке вообще, и прежде всего в истории, в философии, в экономике и т.д. Мнения и оценки Сталина стали обязательными. Их надо было цитировать как высшее доказательство тех или иных фактов, событий, мнений, ничего не убавляя и ничего не добавляя. При цитировании слов Сталина запрещалось менять падежи и времена. Письмо в редакцию журнала «Пролетарская революция» стало мощным инструментом в создании «культа личности Сталина» и было исходной точкой в создании «сталинского этапа» в истории, философии, экономике и прочих науках.
Победа Сталина выразилась прежде всего в репрессиях против «инакомыслящих». После XV съезда Троцкий был по приказу ГПУ выслан в административном порядке (ст. 5 8 Уголовного кодекса) в феврале 1928 г. «за контрреволюционные происки» в Алма-Ату (Казахстан), Раковский — сначала в Астрахань, затем в Барнаул, Преображенский — на Урал, Радек — в Томск (Сибирь) и т.д.
Часть оппозиционеров была расстреляна после процессов 1935-1937 гг., часть «исчезла», часть покончила с собой. По подсчетам оппозиции общее число репрессированных составляло около 10 000 человек, к которым нужно прибавить их семьи и ближайших родственников. С начала 1928 г. было арестовано около 3000-4000 чел., в октябре 1929 г. — около 1000 чел. (в больших центрах), в январе 1930 г. — 300 арестов в Москве. В мае 1930 г. по случаю XVI съезда партии — в Москве 400-500 арестов, в августе 1930 г. — еще 600-700 человек, а всего от 5000 до 6000 человек. Около 3000-4000 было арестовано в 1931-1932 гг.
Но параллельно с этим террором против «инакомыслящих» в партии шел террор против беспартийных — служащих, рабочих, крестьян. Начались процессы против «вредителей, срывавших строительство социализма» — Шахтинский, Рамзинский или «Процесс промпартии», Громанский (Госплан), Кондратьевский и т.д. и т.п. Коллективизация потребовала в 1928-1932 гг. первые 2-3 миллиона жертв, высланных в Сибирь, где нужен был принудительный дешевый или бесплатный труд для больших новостроек. «Пророчество» Кейнса в разговоре с Зиновьевым быстро осуществлялось. Ближайшая статистическая перепись показала, что некоторые районы Европейского Севера, Сибири и Казахстана, почти не имевшие до 1914 г. населения, сейчас густо населены. Пришлось объявить перепись недостоверной и организовать новую, результаты которой были не столь тревожными и беспокойными для советского обывателя.
Разгром зиновьевско-каменевской оппозиции на XV съезде партии в декабре 1925 г. был началом заката «Ленинградской правды» и «Красной газеты»: и когда «сталинская комиссия» (во главе с В.М. Молотовым и С.М. Кировым) прибыла в Ленинград для чистки ленинградской партийной организации, то она занялась не только чисткой партийной организации «Ленинградской правды», но и чисткой редакции «Ленинградской правды», где было слишком много беспартийных и гораздо меньше партийных сотрудников.
Чистка йота медленно, не спеша. Как-то незаметно исчез главный редактор «Ленинградской правды» Г. Сафаров, и его место занял М. Рафаил, общественный обвинитель на Чубаровском процессе в 1926 г. Н.П. Баскаков был назначен заведующим Ленинградским домом печати (Шуваловский особняк на Фонтанке). В.П. Матвеев исчез неизвестно куда, и секретарем редакции стал бездарный и малограмотный инженер Рабинович, единственным достоинством которого было то, что он был братом международного мастера по шахматам Рабиновича. Место И.М. Майского, ушедшего еще в конце 1924 г. в Наркоминдел, занял известный фельетонист меньшевистской газеты «День» (закрытой в 1918 г.) Д.О. Заславский, передвинутый в 1926 или 1927 г. «по партийной мобилизации» в Москву, в «Правду». Словом, из старых членов редакции сохранил свой пост лишь К.Н. Шелавин, который был незаметным и раньше.
Новая редакция стала редакцией типичной губернской газеты, не больше. И сама газета в 1926-1927 гг. как-то измельчала и потускнела по сравнению с 19231925 гг. Словом, «Ленинградская правда» стала скромненькой газетой Ленинградского обкома, покорно следующей дирижерской палочке московской «Правды». Она уже не «поднимала» и не «ставила» вопросов, не выступала с собственными мнениями, отличными от мнений «Правды», а скромно пережевывала и повторяла последние.
Был закрыт — не знаю, по какой причине и под каким предлогом, — издаваемый «Ленинградской правдой» еженедельный литературно-художественный журнал «Ленинград», штатным сотрудником которого «по иностранной части» был я. Наша дружная компания в журнале — М.Л. Слонимский, Женя Шварц, Леонтий Раковский и я — распалась. Женя Шварц ушел в работу для театра.
Но главным ударом для меня явилось прекращение выписки иностранных газет. Газетами на 1926 год редакция «Ленинградской правды» была обеспечена в прежних размерах, так как подписка на газеты была сделана в октябре-ноябре 1925 г., то есть до разгрома зиновьевцев на XV съезде. Поэтому 1926 год прошел для меня сравнительно спокойно. Маленькая комнатенка в редакции, где на полках хранились переплетенные по годам комплекты иностранных журналов и газет и где я писал свои статьи и «корреспонденции» из Лондона, Парижа, Берлина, Вашингтона и прочих столиц мира, стала за три года моим рабочим местом. Сюда-то и заглядывали поговорить со мной писатели и поэты — К.А. Федин, С.Я. Маршак, М.Л. Слонимский, Н.К. Чуковский, Е.Л. Шварц, Василий Андреев, О.Э. Мандельштам, Б.А. Лавренев и др.
В конце 1926 г. новый главный редактор «Ленинградской правды» М. Рафаил вызвал меня в свой кабинет для доклада об использовании иностранных газет и журналов для нужд редакции. Выслушав меня, он сказал, что иностранные журналы и газеты в таком количестве, как они выписывались в прошлые годы, сейчас не нужны и что на 1927 год нужно выписать только газеты и журналы коммунистических партий Европы и США. На мой вопрос, что делать с комплектами иностранных газет и журналов за 1923-1926 гг., Рафаил сказал, что эти комплекты можно предложить «в подарок» «отделу полиграфии» Публичной библиотеки. Библиотека с радостью ухватилась за подарок. Я добился, чтобы типография «Ленинградской правды» переплела комплекты иностранных газет и журналов за 1926 год, и в феврале или марте 1927 года я сдал эти комплекты под расписку в Публичную библиотеку.
С 1927 года мое положение в редакции «Ленинградской правды» резко ухудшилось, прежде всего в финансовом отношении. Рафаил сократил зарплату сотрудникам иностранного отдела с 20 червонцев в месяц до 15 червонцев. Мои литературные заработки также резко уменьшились. Рафаил был против корреспонденции «собственного корреспондента» «Ленинградской правды» из разных стран мира, а прекращение выписки иностранных газет буквально подрубило меня «на корню».
Мало того: так как почти все сотрудники иностранного отдела «Ленинградской правды» были беспартийными, редакция газеты сочла необходимым усилить «партийную прослойку» в составе сотрудников редакции вообще и сотрудников иностранного отдела в частности. Все это в совокупности составляло генеральную чистку сотрудников редакции, работавших при Зиновьеве и замену беспартийных партийцами Сталинского толка.
Так, например, в иностранном отделе заведующему П.А. Лисовскому был дан заместитель — Наталья Борисовна Кружкол, с которой в состав сотрудников иностранного отдела вошел ее муж — Ефим Савельевич Берлович, позже преподаватель марксистской политической экономии. Вслед за ними в иностранном отделе появились другие новые сотрудники — Б.А. Орлов, член партии, «правщик ТАССа», который в 1927— 1929 гг. не сподобился написать ни одной статьи. Он занял должность Артура Гофмана, но не в состоянии был заменить его ни по чутью слова, ни по знанию иностранной жизни, ни по культурному уровню.