Вчера послал тебе свою новую книгу. Очень любопытствую, какое вынесешь впечатление. Хочу предложить ее издать Некрасову. Обнимаю тебя. Твой К.
1915. XI. 2. Утро
Катя милая, здравствуй. Мне уж кажется, что я приехал в Россию, что я в двух шагах от тебя. Мы приехали сюда вчера в 11-м ч. н. из Бергена, откуда я тебе телеграфировал. Нас встретила Даспи, свиданию с ней я очень радуюсь. Когда уезжали из Англии, около Ньюкэстля, в нескольких верстах от нас и в нескольких часах датский корабль был взорван немецким подводником. Мы доехали хорошо, но Нюша очень страдала, а первый день и я даже, что было изумительно. Солнце, цветет сирень, цветут каштаны. Я радуюсь, я прямо счастлив, ступая по родной земле. Пробудем здесь еще два дня. Обнимаю и целую, милая.
Скоро уж будем вместе. Твой К.
Волхонка, д. 14, кв. 12. 1915. 5 июня ст. ст. 10 ч. н.
Катя милая, я у Мушки после дня у Елены. Сегодня первый малый намек на поправление, а дня через 2–3 будет формальный перелом болезни, и д-р Ремезов надеется на счастливый исход. Пока, однако, еще не своевременно говорить об этом. Елена очень слаба, не испытывает боли, исхудала очень. Я с нею провожу почти весь день от 10 до 9–10: врач прекрасный, отсоветовал перевозить ее, ухаживает как родной. Насколько русские врачи лучше французских официальных кукол! Вне сравнения. С генеральшей{103} (полоумная, скверная баба) и Елена, и я в ссоре и не разговариваем с ней. Из-за нее сестра ушла, теперь другая, которая всех пленила, — я объяснил ей все характеры, — ухаживает хорошо. Генеральше я кратко сообщил, что она мало способна быть матерью больной дочери, и что беспричинно подозревают в способности на воровство (причина ухода первой сестры) только люди сами на него способные. Изысканно, не правда ли? Можешь судить, в каком я был «белом калении»! Хорошо, что уберег больную от этой свиньи. Я еще ей задам позднее.
Милая, во вторник выяснится, когда я смогу поехать к тебе. Но боюсь, что задержка некоторая будет неизбежной.
Мне хорошо между Брюсовским и Волхонкой. В моей-твоей комнате есть умывальник, и я вряд ли чем мог бы стеснить Александру Алексеевну. Напиши. Завтракаю у Елены, обедаю у Мушки поздно. Устал, но чувствую, что так нужно.
Подсчитал все тома свои. Завтра напишу в «Ниву».
До новых строк, Катя моя. Когда приеду в деревню, будем там хорошо жить.
Обнимаю и Нинику. Твой К.
P. S. Ожидаю скорого ответа от Коутса.
1915. 13 июня. Ночь. Час
Катя милая, сейчас уже поздно, но мне хочется сказать тебе несколько слов, а завтра Александра Алексеевна передаст тебе эти строки. Я точно в каком-то сне все эти дни. Если бы не ощущение, что тебя нет со мной и что ты меня ждешь, быть может, я еще долго мог бы жить здесь, в Москве, в тишине пустого дома, чувствуя по ночам, какая это свобода быть одному. Я устаю, конечно, за день, но столько для меня впечатлений от разных встреч и разговоров, что я как будто читаю солнечную летопись. Я снова в России! Это сказочно. Я снова с душами, которые горят, родные, и любят, и протягивают руки, и говорят: «Люблю! Люби меня!»
Мушка расскажет тебе подробно обо всем, что у меня сейчас в текущем и предполагаемом. Завтра с Ирэной я еду по Брестской ж. д. в некий Лесной Городок. Может, сразу найдем для нее, Елены и Мирры помещение. Во всяком случае за неделю найдем. Во вторник или в среду доктора скажут, после разных анализов, в каких предполагаемых возможностях все будущее Елены. Гриневский и другой поляк-доктор (забыл имя) говорят, что ей нужно лежать еще две недели минимум и лечиться еще потом. Если болезнь затянется, но без опасности, я думаю, что через неделю я поеду к тебе, но вернусь поздней, чтобы перевезти Елену в летнее помещение, и уеду, устроив ее. Если позволят встать раньше, лучше, пожалуй, пробыть несколько лишних дней и уехать в полном спокойствии. Обещают, что опасность через неделю кончится. Сейчас температура между 36,5 и 37, но пульс вроде пульса Рондинелли. Не поправится Елена вполне раньше начала зимы, и возможно, что она подорвана в основе. Это выяснится скоро. Я не хочу и не могу сейчас думать о гаданиях.
Елена просит передать тебе ласковый привет.
Я познакомился с Сакунталой-Коонен{104}. Мила очень. Во вторник читаю ей «Малявику».
Спасибо за перевод «Ассурбанипала». Но ты переводишь лучше, чем Леля. Я довольно много меняю. Шлю вам 150 рублей.