В стенах коридора не было окон, поэтому я не могла сказать, ранили ли его, но я была уверена, что этот голос принадлежал Младшему Капралу Хигаки, и я также была уверена, что Рядовой Первого Класса Киндзё по нему открыл огонь.
Семья мужчины начала кричать.
Товарищи Рядового Киндзё вскочили в комнату, целясь автоматами.
Сакурай-сан сразу же начала последовательность активации, но внезапно мою голову заполонил «шум», будто царапание по стеклу, и конструирование магии остановилось.
Это, волны Псионов? Помехи!?
Держась за уши и обернувшись, я увидела на одном из четырех солдат медное кольцо.
Окаа-сама сжала грудь и резко опустилась вниз!
Это плохо!..
С самого начала у неё была чрезвычайная чувствительность к Псионам. К тому же, она уже не молода, и её сопротивление Псионам в последнее время упало.
Волны Псионов из Помех также неблагоприятно влияют на её тело.
Я должна это остановить!
— Дик! Ал! Марк! Бен! Почему?
Я всё ещё держалась ладонями за уши, когда слабо услышала голос Младшего Капрала Хигаки.
Слава богам, в него не попали...
— Почему вы нас предали?!
— Джо, скорее, почему ты так лоялен к Японии!
Между одиночными выстрелами — значит, автоматы могут стрелять одиночными выстрелами, как я и думала, хотя, если честно, мне сейчас на это наплевать — Рядовой Киндзё прокричал в ответ.
— Неужели ты это забыл, Дик! Разве Япония не наша родина!
— Посмотри, как Япония с нами обращается! Хотя мы присоединились к армии, хотя мы работали ради Японии, мы до сих пор для них «Левая Кровь»! мы посторонние, неважно, как много времени проходит!
— Ты неправ! Дик, это лишь твоё мнение! Наши родители были, несомненно, иностранцами. По сравнению с ребятами, которые живут здесь поколениями, это совершенно естественно, что они относятся к нам немного как к чужим! Но военные! Отряд! Наши начальники и товарищи, считают нас братьями! Принимают нас друзьями!
— Джо, просто ты волшебник! Просто ты для них ценен, военные показывают тебе хорошее лицо!
— Дик, ты действительно так думаешь? Ты действительно хочешь сказать, что как Левая Кровь, тебя считают посторонним, и как волшебник, я живу отдельно от вас, ребята? Неужели я не твой товарищ, Дик?!
Выстрелы затихли.
И Помехи волн Псионов ослабли.
Шанс!
Судя по его неустойчивости, пользователь Антинита не волшебник и не использует магическое поле. Просто потому, что ты вливаешь кучу Псионов, и используешь общую форму Помех, и даже не можешь его контролировать должным образом, думаешь, что сможешь остановить меня, кандидата на пост следующей главы Йоцуба, ты сделал большую ошибку!
Я не могу использовать CAD. Время, необходимое для инициализации последовательности активации будет слишком большим.
Тогда я могу использовать лишь эту магию.
Магию психического вмешательства, которую я унаследовала от Окаа-сама.
Она отличается от её магии, которая вмешивается в ментальную структуру, но, как и её магия, моя магия воздействует на разум цели.
Это магия, которая заморозит их души.
Поэтому чтобы не затронуть несвязанных людей, я нацелилась лишь на того с кольцом Антинита...
И активировала свою магию заморозки сознания — «Коцит».
Помехи остановились.
Я знала, что он тоже «остановился».
Он был третьим человеком, которого я так «остановила».
Они не умерли, но что заморожено, то больше никогда не растает, что застыло, больше никогда не будет двигаться; так же, как смерть.
Сдерживая свою вину, я стиснула зубы.
Поступив таким образом, я потеряла драгоценное время.
Это была моя слабость.
Поэтому я заслужила такой результат.
Я знала, что он был не один.
Я знала, что на нас нацелены многочисленные автоматы.
Когда Сакурай-сан активировала свою магию, эти спусковые крючки также были нажаты.
Магия, которую Сакурай-сан формировала, растворилась, не принеся никакого эффекта.
Одна очередь из этих автоматов оставила во мне, Окаа-сама, и Сакурай-сан, полно дыр.
Места, в которые меня ранили,
Не столько болели, как,
Были горячими.
Всё моё тело было,
Холодным.
Я понимала, что вытекает из меня не только кровь, но и моя жизнь.
Я, умру...
Я всегда думала, что когда умираешь, ты должен чувствовать такие вещи, как сожаление или привязанность, но на удивление, я ни о чем не могла думать.
Если бы я могла иметь лишь одно сожаление, то я, вероятно, хотела бы должным образом извиниться перед этим человеком.
Если бы я не существовала, этот человек мог бы жить более нормальной жизнью.