В сентябре 1987 года Международный институт по исследованию проблем мира (СИПРИ) пригласил меня открыть в стокгольмском стортинге цикл докладов, посвященных памяти Улофа Пальме. Случилось так, что за несколько дней до этого появилась уверенность в заключении первого настоящего соглашения о разоружении между обеими ядерными мировыми державами. Рональд Рейган и Михаил Горбачев пришли к согласию в вопросах ликвидации ракет средней дальности. Значение этого шага — таков был первый пункт моего выступления — нельзя переоценить, хотя в общем речь идет лишь о нескольких процентах потенциала разрушения.
Советский Союз имел огромный перевес в обычных вооружениях. То, что он теперь согласился с принципом стабильности обычных вооружений на более низком уровне, я назвал в своем втором пункте большим прогрессом. Наметилась перспектива успешного завершения венских переговоров. Однако рассчитывать на то, что вслед за этим сразу последуют переговоры по ракетам меньшей дальности — ядерному оружию с радиусом действия до 500 км, — было бы чересчур оптимистично.
В-третьих, я констатировал, что концепция коллективной безопасности, это значительное и разумное предложение, содержащееся в докладе Пальме, воспринимается всерьез в обоих блоках, а также в консервативных правительственных кругах. Я указал на то, что Эрих Хонеккер как раз в это время находился с визитом в Федеративной Республике. «Когда я в 1970 году установил контакт с ГДР, тамошние руководители и я как-никак сходились во мнении, что с немецкой земли никогда больше не должна исходить война. Теперь же обсуждается, что могут все вместе — и каждый в своей области внешней политики — предпринять для того, чтобы содействовать упрочению мира в Европе и во всем мире. И партии, некогда бывшие непримиримыми врагами, как правило, констатируют: борьба между идеологиями (или что под этим подразумевают) может вестись более цивилизованно и должна быть подчинена интересам мира».
В-четвертых, я указал на следующее: женевские переговоры (в данном случае не между ядерными мировыми державами, а в рамках действующей с 1960 года по поручению ООН большой комиссии) близко подошли к глобальному запрещению химического оружия. Я с полным основанием подчеркнул, что могут возникнуть сложности, ведущие к «значительной затяжке» и именно поэтому нельзя откладывать в долгий ящик региональные проекты, как, например, проект создания в Европе зоны, «свободной от химического оружия». В остальном же могут оказаться целесообразными меры по укреплению доверия, выработанные в 1986 году в рамках хельсинкского процесса на Стокгольмской конференции по вопросам контроля и рекомендованные совместно всеми участниками. Они делают излишним военный шпионаж даже там, где его еще не заменили разведывательные спутники.
В-пятых, логика подсказывает, что менее напряженные отношения между мировыми державами окажут положительное влияние на решение многих так называемых региональных конфликтов. «Разумеется, я бы не советовал предаваться чрезмерным ожиданиям. Но в то же время мы должны знать, что высокомерный негативизм еще никогда не приводил ни к чему хорошему».
Опыт научил меня, что продвижение наиболее вероятно тогда, когда не игнорируют существующее только потому, что оно кому-то не нравится, а принимают его к сведению и стараются изменить к лучшему. Используя политическую преемственность, кое-что, в том числе существенное, можно изменить. Это мы в свое время пытались сделать и доказали своей восточной политикой. Только когда холода пройдут, отпадает нужда в зимнем пальто. Холода прошли, хотя НАТО и Варшавский пакт продолжают оставаться необходимыми факторами стабильности, необходимыми для шагов в направлении мира в Европе, прочного мира, который люди по собственному усмотрению не смогут больше нарушить. То, что с этой реальностью все больше приходится считаться, находит свое выражение в самых различных формах. На повестке дня стоял вопрос не об изменении географической карты Европы, а о признании границ, для того чтобы они потеряли свой разделяющий характер и помогли людям объединиться. Осуществленные мечты о прошлом? Нет. Но таким образом можно соединить то, что должно быть вместе.