Воспоминания

Присматриваясь внимательно за два десятка лет нашей дружбы к душевной и духовной жизни этой прекрасной женщины, у меня создалось впечатление, что она точно постепенно оттаивала от предыдущей жизни. Какие — то отдаленные воспоминания детства чаще и чаще пробуждали в ее душе иные чувства, чем те, какими она жила до нашего знакомства. Все это происходило в ней постепенно и принимало характер упрощенного, углубленного и красивого отношения к жизни. И с каждым ее таким шагом вперед она становилась мне более и более дорогой, и дружба наша более и более крепла. Я глубже и лучше начал понимать ее по мере более близкого знакомства с немецким населением Москвы. Вряд ли где на свете немцам лучше жилось, чем в Москве и в Петербурге. Издавна — точно раз и навсегда — осталась на России неизгладимая печать фраза древнеклассического призвания варягов: “Земля наша велика и обильна, но прока в ней нет, да пойдите, княжите и володите нами”. Немцы проникали всюду: от царского престола до колонистов на Волге. Работники они были хорошие, и при условиях русской жизни проявлялись нередко и лучшие их стороны. В Москве немцы составляли автономное общество, они имели свой “немецкий клуб”, правда не очень высокого пошиба, свое певческое общ[ество] “Liedertafel”[345], в котором было много истинных любителей музыки. Их ежегодный концерт бывал обставлен с большой торжественностью. Лучшие артисты охотно принимали у них участие. Во всем этом участвовало “среднее сословие”.

Но было и “высшее” — немецкая аристократия, облюбовавшая т[ак] наз[ываемое] Воронцово поле, улица, соединявшая Покровский бульвар с Курским вокзалом. Отдельные особняки, прекрасно устроенные и красиво обставленные, принадлежали магнатам торговли и крупным негоциантам, как, например, Вогау [346], Марки [347], […], […][348] и др.

Замкнутые в своем кругу, они жили своей обособленной жизнью. Следующее (молодое) поколение их интересовалось искусством] и умело ценить его представителей. Я давал уроки дочери Вогау, в замужестве Марк — Лили Гуговне, — и она сумела оценить дарование Исая Добровейна, с кот[орым] сохранила теплые дружеские отношения до своей смерти. Целый сезон она собирала у себя большое общество, угощая музыкальными лекциями. И я должен сказать, что встретил в этой среде немало ценителей и даже знатоков музыки.

Муж Лили Гуговны — молодой Марк — много сделал для поддержки научных учреждений Москвы и отличался чрезвычайно благородным характером. Большинство этих немецких аристократов были европейского происхождения. Как контраст предыдущему являлись немецкие ремесленники, которых было много в Москве и которые отличались добросовестностью. Все ф[орте]п[ианное] мастерство России находилось в немецких руках. Крупнейшие фирмы — “Бек[к]ер”, “Шредер”, “Дидерихс”[349], “Мюльбах” и др[угие] принадлежали немцам. Много артистов немецких было в русских оркестрах, много учителей музыки в консерваториях, и в самой музыке немецкое влияние было очень сильно. В России умели ценить иностранных артистов. Москва

Бернштамы держались какой — то средней линии между аристократами Воронцова поля и московским Лидертафелем. Я никогда не встречал их ни там, ни тут. Здесь сказалось, быть может, настоящая культурность этой семьи. Объективно говоря, все немецкое население Москвы, за малым исключением, усвоив весь лоск европейской цивилизации, было далеко от того, что можно назвать культурностью.

Семья — не Бернштам, их родственники — например, знаменитый окулист Леонард Гиршман, кот[орому] Кони посвятил своего доктора Гааза, были действительно люди культуры. Вот чем можно объяснить, что Бернштам держался вдалеке и от немецких магнатов, за которыми он не считал нужным тянуться, и от лидертафельцев, интересы которых были ему чужды. От евр[ейской] общ[ины] его отдалило крещение. Не имея детей, Бернштамы воспитали двух приемышей. Я застал Анну Вас[ильевну] бабушкой от приемной дочери, к которой она относилась с большой любовью. Приемный сын оказался неудачником. Хороший по натуре, он был слабого характера и как — то не устроился в жизни. Мать его жалела, но помочь ему было трудно.

345

Лидертафель (от нем. Lied — песня и Tafel — стол) — немецкое мужское хоровое (квартетного пения) любительское общество. Вечера общества проходили в основном в концертном “Русском ’ зале ресторана “Славянский базар” на Никольской ул.

346

Торговый дом “Вогау и К”.

347

Г. М. Марк — сахарозаводчик

348

два имени неразборчиво.

349

Фирма “Беккер" и фабрика основаны в 1841 г. в Петербуге Яковом Беккером (1851–1901). В 1861 г. фабрика перешла к его брату Францу и потом в собственность М. А. Битепажа. В 1924 г. на ее основе в Ленинграде (ныне Санкт — Петербурге) была создана фабрика “Красный Октябрь”. Карл Шредер (? — 1889) основал в 1874 г. в Петербурге фабрику роялей и пианино. Позднее фирма “Шредер” приобрела фабрику Беккера. “Дидерихс” — фирма, отцом — основателем которой был Фридрих (Федор) Дидерихс (1779–1846), основатель первой в России фабрики по изготовлению роялей и пианино. С 1846 г. фабрикой управляла его жена, с 1868‑го — старший сын Роберт, с 1878 г. совладельцем фирмы стал его брат Андре, и фабрика получила название “Братья Д.”. Фирма устраивала также конкурсы пианистов. Прекратила существование в 1914 г., после немецких погромов, разразившихся с началом Первой мировой войны.