Да, я ей специально не раскрывался. Но то, чем я делился с ней из арсенала своей информации, полагая, что именно это она знать должна, Берта Соломоновна воспринимала очень серьезно. И понимая причину моей откровенности с ней, была мне искренне и дружески благодарна. И тоже, в свою очередь, была очень откровенна, отвечая на мои неожиданные вопросы.
А вопросы, которые я задал после прерванной беседы с Сергеем Александровичем, были для нее неожиданны. Но — прямой и предельно честный человек, да еще и мой учитель — она силилась на них ответить. Через солидную толщу лет не просто, казалось бы, воспроизвести наш разговор. Но он навечно запечатлен в моей памяти.
Она подтвердила:
— Лина Соломоновна Штерн действительно вела «некоторые совместные разработки» в лаборатории во Втором Мединституте и кафедр Академии химзащиты. Здесь, в Академии, предмет ее особого интереса был — последствия подавления барьерной функции всяческими токсинами. Общая исходная задача совместных исследований: создание механизма экстренного снижения барьерной проницаемости с целью усиления сопротивляемости организма проникновению в его жизнеобеспечивающие системы всяческих отравляющих и других вредных и опасных веществ — разных ОВ, ВВ, ПВ…
Я прервал ее:
— Понимаю, Берта Соломоновна! Чтобы уберечь центры жизнеобеспечения применительно к механизму барьерной функции, необходимо подавить барьерную проницаемость для всяческих вредных веществ… ну, на время атаки, что ли, этими веществами… Так? А если наоборот? Для спасения человека или просто для его скорейшего излечения требуется повысить — и очень быстро — восприимчивость организма к антитоксинам, например? Допустим, сразу после поражения его теми же ОВ, ВВ, ПВ? Или в каком–то ином экстремальном и экстренном случае? Тогда барьерная функция должна быть срочно повышена? Или усилена? Так?
— Несомненно…
— Ну… А если… допустим, барьерная функция повышена. Очень повышена! Достигла максимума! Но… исследователю или… его начальнику — большо–ому начальнику… самому большому… — необходимо воспользоваться самым большим, ну самым–самым большим, тоже максимально допустимым стимулирующим эффектом?! Тогда… как же?! Начальник жмет — ему к спеху! Ему не терпится! Ему надо?! Как тогда?
— Мне трудно сказать… И при чем здесь какие–то начальники?
— А мне нетрудно! Мне нетрудно! Нет, Берта Соломоновна!…Тогда… Тогда, Берта Соломоновна, одновременно с какими–то неизвестными мне манипуляциями по максимализации барьерной функции, будь она проклята, и… и вселенской мерзопакостности используются особо сильные природные стимуляторы… Например, Берта Соломоновна, секреты… организма донора, которые у него берут… высасывают у него… где–то в Подмосковье… в самую кульминацию его подросткового развития!.. Так?! Да?! — …Помнится, я кричал громко, не умея себя сдержать…
— Что ты мелешь?! — тоже кричала Берта Соломоновна. — Что ты мелешь!.. Кто высасывает? Какое подростковое развитие?! О чем ты, Бен?! Что с тобой?!..
— Со мной — ничего! Ничего — со мной! Со мной — все в порядке! Я дохлым был! Вам этого не понять: дохлым я был! И меня поэтому не увезли в доноры. А других — не дохлых — еще и сегодня забирают ночами и увозят!.. Ладно. Ладно… Пес со мной… Это я… так… Но с «кульминацией подросткового развития» как же?..