Вместе с армиею пришли и НКВД’исты. Они арестовали многих русских и словаков и отправили их в СССР. Замечательно, однако, что нас, русских профессоров, не уехавших в Германию, они не тронули. Одному доктору, служившему в Красном Кресте, они сказали: «У Лосского мировое имя; он политикою не занимается; пусть продолжает работать». Только раз ко мне пришел молодой человек и отрекомендовался так: «Я студент Московского университета, Театрального факультета, Режиссерского отделения. Я командирован для изучения театрального искусства в Европе. Молодежь у нас интересуется вашею философиею, и я хотел бы поговорить с вами о ней». Глаза его бегали по сторонам, и у меня получилось впечатление, что он причастен к деятельности НКВД. В конце беседы он сказал: «У нас теперь очень уважительное отношение к Церкви. Если в какой‑либо пьесе ставится церковная церемония, из Синода присылают лицо, которое наблюдает, чтобы все было поставлено правильно и с достоинством».
По окончании семестра я стал просить в полиции паспорта для выезда за границу, желая поехать в Париж к своим сыновьям. Мне ответили, что форма заграничных паспортов еще не выработана. Явным образом полиция не хотела дать заграничный паспорт русскому эмигранту, боясь, что советское правительство не сочувствует этому. Наконец, мне посоветовали поехать в Прагу и там получить паспорт. Я переехал в Прагу, однако и там в течение десяти недель не мог добиться ничего, а французский посол, имевший сведения обо мне, сказал, что как только я получу паспорт, он позволит мне полететь в Париж на посольском аэроплане. Наконец, у меня нашлись добрые знакомые, которые попросили чешского министра Рыбку (он теперь в Нью–Йорке) помочь мне. Министр потелефонировал в полицию, и через два дня я получил паспорт и полетел в Париж на французском аэроплане.
Глава десятая. После воины
В Париже я узнал, что когда советская армия стала приближаться к границам Австрии, нацисты погнали пешком военнопленных из лагеря, где находился Борис, 15 ООО человек, на запад. В Берхтесгадене они встретили американскую армию и были освобождены.[51] Французское правительство командировало Бориса, как знатока французского искусства, в Иннсбрук. Он вместе с несколькими другими лицами должен был ездить по Тиролю и отыскивать предметы французского искусства, вывезенные нацистами в Австрию. Работа эта длилась почти два года. По окончании ее Борис получил место директора Музея искусств в городе Тур на Луаре.
Андрей во время войны принимал участие в очень опасных операциях, в высадке в Африку, потом в Сицилию, в Италию около Неаполя, во взятии Рима и походе из Италии в Австрию. Он получил шесть наград и даже Legion of Merit в то время, когда только триста лиц имели этот орден. Дослужился он до чина лейтенанта.
Н. А. Бердяев предложил мне прочитать в его «Религиоз- но–Философской Академии» публичную лекцию. Я прочитал лекцию под заглавием «Идеал абсолютного добра как основа мировоззрения». Основная мысль моей лекции была та, что, исходя из христианского идеала Царства Божия, можно решать основные проблемы всех остальных философских наук. Этот метод применен мною в книгах «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей», «Условия абсолютного добра» (основы этики), «Мир как осуществление красоты» (основы эстетики).
После моей лекции ко мне подошел господин, фамилии которого я не помню, отрекомендовался, как заведующий культпросветом «Общества Советских Патриотов» и попросил меня прочитать лекцию для этого общества. Пораженный и обрадованный тем, что после лекции, столь решительно подчеркнувшей мое христианское миропонимание, советский деятель предлагает мне прочитать лекцию для их организации, я спросил, на какую тему они хотят слушать лекцию. Он ответил: «На какую вам угодно». Тогда я предложил лекцию Учение Достоевского об абсолютных ценностях». Я нарочно избрал эту тему, изложенную в моей книге «Достоевский и его христианское миропонимание». В ней выдвинута на первый план мысль об абсолютной ценности каждой индивидуальной личности и вместе с тем о неотъемлемых правах личности. Заведующий культпросветом согласился; через несколько дней моя лекция перед советскими патриотами состоялась и в газете «Советский патриот» сущность ее была точно изложена.
51
Освобождение нашего лагеря из плена произошло в деревне Neu‑kirchen у Braunau (Oberosterreich), 5 мая 1945 года.