Отец мало любил Всеволода. По поводу его исторических романов он говорил: «Я пишу историю, а мой сын ее искажает». Окончив в Москве юридический факультет, Всеволод Сергеевич отправился в Петербург начинать свою служебную карьеру. Средств к жизни у него не было, так как отец по окончании университета строго заявил ему, что теперь он должен содержать себя сам. Но мать потихоньку посылала своему первенцу деньги из Москвы. Всеволод Сергеевич стал истым петербуржцем и никогда уже не покидал этого города. И теперь, скитаясь летом по петербургским набережным и мостам, смотря на темное золото куполов и дворцовых кровель, на розовые и кирпичные стены, я неизменно представляю себе странноватого молодого человека, который, просидев день за конторкой, прогуливается вечером по этим мостам, а потом, вернувшись в свою одинокую комнату, пишет повести и стихи, мечтая, что станет со временем великим писателем, подобным Диккенсу и Достоевскому. Всеволод Сергеевич квартировал в меблированных комнатах, содержавшихся голландским семейством Ламперт. Старшая хозяйская дочь Ольга Иосифовна пленила Всеволода Сергеевича, и он вступил с ней в брак. Скоро он нашел свое призвание в писании исторических романов. Громадный успех, который имели его романы, и особенно «Семья Горбатовых», средь большой публики, губительно отозвался на его таланте. Он стал писать быстро, между делом, не отделывая своего слога. А между тем роман «Наваждение», над которым он много работал, очень хорош и показывает, что Всеволод Сергеевич мог дать в литературе гораздо больше, чем он дал. Романы его «Великий Розенкрейцер» и «Волхвы»[115] свидетельствуют, что он серьезно занимался оккультными науками. Всеволод Сергеевич был близок с Достоевским и оставил о нем прекрасные воспоминания под названием «Большой человек»[116].
В доме Всеволода Сергеевича росла младшая сестра его жены, Адель. Постепенно между ней и Всеволодом развилось романтическое чувство, и дело кончилось разводом его с Ольгой Иосифовной и женитьбой на Адели. От первой жены Всеволод Сергеевич имел сына Сергея; от Адели — двух сыновей, Бориса и Юрия, и дочь, которую он окрестил своим любимым именем «Зина». Ольга Иосифовна потом вышла замуж за Шевырева и бывала в гостях у сестры. Но сын Всеволода Сергеевича от первого брака Сергей оказался в трагическом положении между отцом и матерью. Рос он красивым, блестящим и талантливым мальчиком, но нервы его были потрясены. Вскоре после смерти отца (1903) он трагически погиб, оставив жену и дочь. Уже первый брак Всеволода Сергеевича возбуждал негодование отца, а мнение отца было законом для семьи. Можно себе представить, как встречен был в семье развод и женитьба на свояченице. Владимир Сергеевич демонстративно поддерживал отношения с Ольгой Иосифовной, разорвав с братом. Тут на Всеволода Сергеевича обрушилась новая катастрофа. Живя в Швейцарии и поправляя расстроенные нервы, он попал в общество Е. П. Блаватской. Чувствуя в нем мистически одаренную и склонную к медиумизму натуру, Блаватская сильно ухаживала за Всеволодом Сергеевичем, и он временно подчинился ее влиянию. Она уже снаряжала его в Индию… Вскоре Всеволод Сергеевич разорвал связь с теософским обществом, а впоследствии напечатал книгу «Современная жрица Изиды»[117], где разоблачал теософские обманы.
В результате всех своих приключений Всеволод Сергеевич был решительно отвергнут братьями и сестрами. Одна только мать и старшая сестра Вера, подруга его детства, не порывали с ним отношения. Между Всеволодом и Владимиром с ранних лет началась ожесточенная вражда. Оба они влюбились в проживавшую в их доме кузину Катю Романову. Владимир одно время стал ее женихом и не мог выносить ухаживаний Всеволода. Особенно он был возмущен, когда старший брат изобразил Катю в лице Зины, демонической героини повести «Наваждение». Но, сколько ни ссорились братья, отношения не порывались окончательно, пока в 1896 году Всеволод Сергеевич не опубликовал в «Русском вестнике» «Записки» своего отца. Полностью записки эти не могли быть изданы в то время по цензурным соображениям. Но Всеволод Сергеевич исказил образ отца до неузнаваемости, отбросив при напечатании все левые, либеральные места «Записок» и преподнеся публике одни консервативные страницы. Младшие братья приняли это как оскорбление памяти отца и напечатали в «Вестнике Европы» протест за подписью: Владимир, Михаил[118]. Отношения между братьями порвались и не возобновлялись до смерти. Сестры все стали на сторону младших братьев. При тяжелых внутренних переживаниях, Всеволод Сергеевич в материальном отношении жил несравненно лучше своих братьев. У него была в Петербурге роскошная меблированная квартира и «лучший кабинет» в Петербурге, как говорили в публике. Жена его была голландского происхождения, брат ее Оскар женат на англичанке; отсюда в доме европейская чистота и комфорт: зеркала, старые картины, ванна. У Всеволода Сергеевича была стенографистка и массажистка. Несочувственное отношение семьи и части общества Всеволод Сергеевич возмещал славой «всероссийского писателя» и благоволением высших сфер. Он был камер-юнкером, будучи, в отличие от братьев, консерватором и монархистом чистой воды. К брату Владимиру он относился с некоторым презрением и злословил, что тот мечтает быть римским кардиналом. Конечно, в споре братьев правота была не на стороне Всеволода. Но я не могу отделаться от мысли, что у Всеволода Сергеевича с годами накипело горькое чувство несправедливой обиды, сознание, что братья и сестры прошли мимо него, не задумавшись над его темной судьбой[119]. Вот как сам он говорит об этой судьбе в одном из стихотворений:
115
Роман «Великий Розенкрейцер» был опубликован в журнале «Север» в 1889 г. (№ 38—52), роман «Волхвы» — в том же журнале в 1888 г. (№ 1—46).
116
С Ф. М. Достоевским Вс. С. Соловьев познакомился 1 января 1873 г.: Ф. М. Достоевский правил стихотворения Вс. С. Соловьева, предназначавшиеся к публикации в журнале «Гражданин». См.:
14 т. СПб., 1904. Т. 9;
117
Встреча Вс. С. Соловьева с Еленой Петровной
118
См. публикацию Всеволода Соловьева в февральской книжке «Русского вестника» за 1896 г. и протест Владимира и Михаила Соловьевых в апрельской книжке «Вестника Европы» за 1896 г.
119
В книге «Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция» С. М. Соловьев писал: «Взаимные отношения братьев несколько напоминали отношения Димитрия и Ивана Карамазовых, и, хотя Всеволод был еще меньше похож на Димитрия, чем Владимир на Ивана, очень возможно, что “Братья Карамазовы” написаны Достоевским под впечатлением знакомства с братьями Соловьевыми. Тем более что третий брат, Михаил, о котором Достоевский мог слышать рассказы от обоих братьев, несомненно имел в себе некоторые типичные черты Алеши Карамазова, играя в семье роль всеобщего примирителя и утешителя» (с. 20). К этим выводам С. М. Соловьева подтолкнуло изучение обширного соловьевского архива, хранителем которого он был к тому времени. Подробнее см.: