Хотя олимпиады были придуманы для привлечения в студенты лучших выпускников школ, приём на физфак и мехмат МГУ осуществлялся явно не теми людьми, которые организовывали олимпиады. Из нашего математического кружка, из 6 победителей олимпиады, ни один человек не был принят на мехмат МГУ3, на физфак поступили С.Соколов, М.Богородский и я. Работал «еврейский барьер». Я до сих пор не могу понять, как я был принят на физфак. Я не был блестяще подготовлен по физике, твердая школьная 5, не больше. На собеседовании передо мной поставили задачу в такой постановке, в которой ее вряд ли решил бы хоть один абитуриент (я использую в этом утверждении свой многолетний опыт приёмных экзаменов в НГУ); в итоге я получил оценку «можно принять» (я увидел своё личное дело в 1956г.) – эквивалент 4 (конкурс был – несколько медалистов на место). Единственная неубедительная гипотеза – «процентная норма» была жесткой с обеих сторон, а я, показав себя не слишком сильным абитуриентом, казался не опасным конкурентом.
Игорь Аршон и Вадим Леммлейн поступили в пединститут, где-то на 4 курсе они предложили аксиоматизировать диамат. Их тут же отправили в армию (время было уже вегетарианское -1955г.). В конце концов оба стали математиками – Леммлейн- доктором, Аршон - кандидатом наук, связь с ними я потерял. Сергей Генкин учился в другом пединституте (в Москве их было 3), он стал одним из известных диссидентов 60-70-х годов. Юра Брускин поступил в нефтяной институт, о его судьбе я ничего не знаю. Льва Нисневича взяли на вечернее отделение мехмата. Миша Мачинский даже не пытался поступать в МГУ, он поступил в МЭИ. После 2 курса я о нём ничего не слышал. Миша Борщевский после попытки поступления на мехмат подал документы на инженерно-физический факультет Механического института (факультет вскоре преобразовался в МИФИ), и – кажется – был лучшим из абитуриентов по результатам собеседования. Его приняли только на механико-технологический факультет, который он и кончил. Через несколько лет (поработав на заводе) он попал в Морской НИИ -1 в Москве, где за несколько лет до того работал и я. Там он занялся задачами типа исследования операций, где получил очень интересные результаты (за 2-3 года до него я немного поработал в этой области, поэтому могу оценивать результат). Потом бурная жизнь мотала его по стране, и в 1980г. я встретил его в Иркутске. Последние наши встречи были в Хайфе. Я остаюсь при мнении, что Миша – очень неординарный человек, и в отсутствие искусственных препятствий, он мог бы стать крупным математиком.
Для моих однокашников Бекаревича (белоруса), Соколова и Богородского этих препятствий не было, они учились на физфаке МГУ.
В советское время «еврейский барьер» выключался, по-видимому, лишь в эпоху самой сильной «оттепели», в районе 1955-56гг. (именно так я могу объяснить поступление на физфак моей сестры Сони, не имевшей хорошей специальной подготовки в школьные годы).
Наш математический кружок виртуально продолжился в 1951-52 учебном году, когда мы учились на первых курсах разных ВУЗов. По рекомендации Коли Константинова мы участвовали в работе замечательного семинара А. Кронрода и Г. Ландиса по теории функций действительной переменной на мехмате. Здесь нам дали ещё один урок методов преподавания, слушатели иногда должны были выдумывать даже определения. Мы составляли небольшую долю участников семинара (остальные были студенты мехмата), но явно образовывали лидирующую группу – школа Ченцова работала хорошо. Среди прочих участников семинара мне запомнился почему-то Витушкин, который был чуть старше нас. В дальнейшем мы потеряли связь с мехматом.
Физфак МГУ, кружок для школьников Москвы
Весной 1951г. Борщевский познакомил меня с Игорем Бекаревичем. Мы с Игорем решили вместе поступать на физфак. Помню долгие прогулки по улицам Москвы, когда мы «принюхивались» друг к другу, и вдруг осознали, что стали друзьями. Он стал первым воспитателем моего вкуса в физике.
И.Л. Бекаревич, 1955
Наши учителя в кружках учили нас, что «долги надо отдавать», и 17 сентября 1951г. мы – четверо первокурсников (Игорь, Владик Зернов, Люся Новикова и я)4 - стояли в Большой Физической аудитории старого здания, рассчитанной на 300 человек и заполненной 400-500 восьмиклассниками. Так начался физический кружок (где к весне 1954г. осталось около 30 постоянных участников), который мы вели три года. Наши ученики успешно выступали на олимпиадах, многие стали серьёзными учёными, мы встречаемся до сих пор5. Те из них, кто поступил в МГУ, приняли от нас эстафету, и вели физический кружок для школьников следующего поколения.