Впоследствии министр двора, граф Фредерикс, много раз беседовал с ее величеством о моем тяжелом денежном положении. Сперва императрица стала мне дарить платья и материю к праздникам; наконец, как-то позвав меня, она сказала, что хочет переговорить со мной о денежном вопросе. Она спросила, сколько я трачу в месяц, но точной цифры я сказать не могла; тогда, взяв карандаш и бумагу, она стала со мной высчитывать: жалованье, кухня, керосин и т. д. Вышло двести семьдесят рублей в месяц. Ее величество написала графу Фредериксу, чтобы ей посылали из министерства двора эту сумму, которую и передавала мне каждое первое число. После революции во время обыска нашли эти конверты с надписью «270 рублей» и наличными двадцать пять рублей. После всех этих толков и сплетен как были поражены члены следственной комиссии!.. Искали во всех банках – и ничего не нашли… Ее величество последние годы платила за мою дачу две тысячи. Единственные деньги, которые я имела, были сто тысяч, полученные от железной дороги за увечье. На них я соорудила лазареты. Все думали, что я богата, и каких же слез мне стоило отказывать в просьбе о денежной помощи – никто не верил, что у меня ничего нет.
VI
1913 год, закончившийся тяжелым заболеванием Алексея Николаевича, начался спокойно. Государь был занят делами государства, императрица – детьми. Дети были горячими патриотами: они обожали Россию и все русское и плохо говорили на иностранных языках. Старшие лишь недурно говорили по-английски, с младшими же императрица разговаривала по-русски.
Старшим учителем, который заведовал их образованием, был некий П.В.Петров. Он назначал к ним других наставников. Кроме него, из иностранцев были м-р Гиббс и мсье Жильяр. Первой учительницей была г-жа Шнейдер, служившая раньше в той же должности у великой княгини Елизаветы Федоровны. Она же потом обучала русскому языку молодую государыню и так и осталась при дворе. У Трины, так ее называла государыня, был не всегда приятный характер, но она была предана царской семье и последовала за ними в Сибирь. Из всех учителей дети их величеств больше всего любили Жильяра, который сперва учил великих княжон французскому языку, а после стал гувернером Алексея Николаевича; он жил во дворце и пользовался полным доверием их величеств.
Мистера Гиббса тоже очень любили; оба последовали в Сибирь и оставались с царской семьей, пока большевики их не разлучили. Великие княжны так и не научились хорошо говорить по-французски, о чем и пишет мсье Жильяр. Трина давала детям уроки немецкого языка, но по-немецки они не говорили вовсе. Их величества беседовали между собой по-английски, как и семья ее величества и ее брат, великий герцог. Дети между собою говорили только на русском языке. Алексей Николаевич последние годы заговорил по-французски, так как всегда был вместе с мсье Жильяром.
Императрица проводила в классной целые часы, наблюдая за занятиями своих детей. Она учила их рукоделию.
Лучше других работала великая княжна Татьяна Николаевна. У нее были очень ловкие руки, она шила себе и старшим сестрам блузы, вышивала, вязала и великолепно причесывала свою мать, когда девушки отлучались. Физически они были воспитаны на английский манер: спали в больших детских, на походных кроватях, почти без подушек и мало укрытые. Холодная ванна по утрам и теплая – каждый вечер. Великие княжны выросли простыми ласковыми образованными девушками, ни в чем не выказывая преимуществ своего положения в обращении с другими. Императрица не допускала мысли, что они уже взрослые. В 1912 году великой княжне Ольге Николаевне шел восемнадцатый год, Татьяне Николаевне – шестнадцатый. О старших их величества выражались: «большая», а о других: «маленькая». «Большие» ездили иногда с отцом в театр, «маленькие» же ездили только в самых редких случаях.
С любовью и душевной болью вспоминаю великих княжон. Ольга и Мария Николаевны были похожи на семью отца и относились к чисто русскому типу. Ольга Николаевна была замечательно умна и способна, и учение было для нее шуткой, поэтому она иногда ленилась. Характерными чертами ее были сильная воля и неподкупная честность и прямота, в чем она походила на мать. Эти прекрасные качества проявлялись у нее с детства, но ребенком Ольга Николаевна бывала нередко упряма, непослушна и очень вспыльчива; впоследствии она научилась себя сдерживать. У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица, немного вздернутый нос, походивший на государев. Великие княжны Мария и Анастасия Николаевны тоже были обе белокурые. У Марии Николаевны были замечательные лучистые глаза: она слыла бы красавицей, если б не слишком пухлые губы. (Девочкой она была очень полной.) Мария Николаевна обладала сравнительно мягким характером и была доброй девушкой.