На вопрос начальника дороги А. Андреева, я ответил, что дежурный по депо доложил об отсутствии замечаний. Андреев посылает меня в депо. Там я должен этот вопрос выяснить и доложить ему вечером по телефону на квартиру. Прибываю в депо. Повторяю этот же вопрос дежурному по депо Г. Панову. Тот даже обиделся. «Я же Вам сказал, что не было таких заявлений от дежурных по станции. Вы что, мне не верите?» – спросил он. Дежурные по депо тоже разные. Но Панова я знаю как честного и трудолюбивого человека. Кстати, трудолюбивые люди менее всего склонны врать. Целый день я спрашиваю по каждому тепловозу, заходящему в депо, почему не берут под следующий поезд. Ответ один и тот же: «Не нужен!» Вечером доложил начальнику дороги. Ожидал, что завтра за враньё он Поддубного отчистит. Ничего подобного. Ворон ворону в глаз не клюёт.
Где-то в конце второго года работы в управлении дороги лживость Поддубного меня уже выводила из себя. Как-то заместитель начальника депо Хабаровск-2 (по эксплуатации) мне рассказал, что движенцы и мелочную информацию, о которой машинист говорит дежурному по депо с контрольного поста перед заходом на смотровую канаву (Зачистить контакты реле, например) дежурная по контрольному посту (она в штате станции) записывает и передаёт потом дежурному по станции. А тот фиксирует эту информацию для статистиков, как причину срыва поезда по отправлению из-за неисправности локомотива. Хотя, пока тепловоз экипируется топливом, водой, песком и смазкой, это реле пять раз можно зачистить. А говорит машинист это для того, чтобы дежурный предупредил мастера техосмотра. То есть это делается как раз, чтобы тепловоз своевременно вышел из депо под поезд. Он и выходит своевременно. А получается обратная картина. Лживая!
И вот однажды доклад принимал Поддубный. Он, как заместитель начальника дороги, имеет такое право. Начальник дороги ему доверяет. На этом докладе, говоря о вчерашнем моём планировании выхода тепловозов из ремонта, я сказал, что по выходу одного тепловоза я ошибся. «А Вы не часто ли ошибаетесь, товарищ Ишутин?» – следует вопрос. Вот тут меня и прорвало. Нет, говорю, серьёзно я ошибся один раз. «Это когда же?» – второй вопрос. «Когда в институте делал курсовые работы для движенцев!» – отвечаю. После некоторого раздумья он говорит: « Выйдите из моего кабинета и больше никогда сюда не заходите». Я больше у него никогда и не был, а он меня не искал, хотя я по-прежнему бывал и потом ответственным дежурным по службе.
Хочу подчеркнуть и такую деталь. Все начальники служб просто начальники службы. И только начальник службы движения был тогда (думаю, что и сейчас) ещё и заместитель начальника дороги. Я долго думал, зачем такое выделение? Почему он не может выполнять свои обязанности без «тире заместитель начальника дороги»? Это же и повышенная зарплата. Это и дополнительная власть! Зачем? Тем более, я узнал, что ранее такого не было. Стало только при Бещеве. Потом понял, что дополнительная власть нужна при прочих равных условиях людям, не имеющим авторитета, чести и совести. Для защиты от тех, кто всё это имеет и может эту контрастность оттенить. Но заместителю начальника дороги из-за субординации этого делать нельзя.
В 1975 году начальник дороги делал осмотр дороги и предприятий. Посетил он и локомотивное депо Хабаровск. Ему очень не понравилась замазученность полов в цехах, и он дал главному инженеру депо срок две недели на наведение порядка. Вообще-то депо готовилось к посещению начальника дороги, отмывалось, насколько это было возможно. Но любое тепловозное депо с большим парком тепловозов всегда производит впечатление грязного. С тепловозов капает масло. Он весь опутан трубами и трубочками, в которых под давлением течёт вода, воздух, топливо и смазка. Трубки вибрируют, протираются, крепление их слабнет (а при обезличенной езде их и закрепить некому – бригаде надо только довести поезд, потом он на этот тепловоз долго ещё не попадёт), поэтому течь трубок и смазки по лючкам дизеля наблюдается почти на каждом тепловозе. Я уж не говорю про обрывы трубок, которые тоже случаются. А с тепловоза всё это течёт на пол депо.