С буксованием тепловозов на подъёме решили бороться следующим образом. В депо имелась база запаса паровозов. Их полагалось время от времени обкатывать. То есть проверять в действии. Когда я выдвинул идею обкатывать паровозы на этом подъёме, приделав перед бегунком форсунку, из которой под давлением (более 10 атмосфер) должен подаваться горячий пар прямо на головку рельса, она многими была поддержана. Рационализаторы быстро такую форсунку “сочинили”. Эффект очистки рельса был таков, что машинист, двигающегося следом поезда, не применял песочницу.
Невыполнение критической скорости на подъёме того же перевала оказалось следствием желания некоторыми машинистами сэкономить больше дизельного топлива, за которое они получали дополнительную и неплохую зарплату. Этот вывод я сделал после проведённых опытных поездок с динамометрическим вагоном, которые показали, что вес поезда установлен правильно, выполнять нужную скорость можно. Предупредил об этом инструкторов. Но машинисты под контролем выдавали нужную мощность на всех трёх локомотивах. Поезд проходил нормально. Но при отсутствии контроля (на каждый поезд инструктора не посадишь) кто-то из трёх занижал позиции контроллера. Таким образом, он меньше других расходовал солярку, то есть экономил. Но два других локомотива при максимальных позициях контроллера, а значит, и полной мощности дизелей, не могли выполнить критическую скорость. Потом “экономист” придумывал какую-нибудь техническую причину «слабости» локомотива и даже записывал её в бортовой журнал. С таким фактом я встретился и сам. Как? Опишу подробнее.
Перед праздниками в депо, как и на других железнодорожных предприятиях, издавался приказ о назначении на праздничные дни круглосуточного дежурства командного состава. Понимая, что я новичок в этом депо (а с новичка всегда, по известной поговорке, дерут шкуру), я самое ответственное время взял на себя. Это значит, я поставил себя дежурить в ночь с 31 декабря на 1 января. В 8 часов вечера пришёл в депо. Обошёл все действующие отделения, включая котельную и пескосушилку. Ночная смена была здорова и трезва. График дежурств висел на доске приказов, поэтому работники знали, кто и когда дежурит. Дежурного по депо предупредил, что я буду в кабинете. Сам же решил, что выеду на линию с нечётным поездом, который отправляется по местному времени в 23 часа. Не предупреждая никого, прихожу на станцию и поднимаюсь на поездной локомотив. Машинист особого удивления не выказал. Сказал ему, что проеду с ними до встречи со следующим поездом. Диспетчер перед этим мне сказала, что “скрещение” будет на самом перевале. Ознакомившись с документами, понял, что масса поезда для двух тепловозов даже не предельная. Нечётные поезда, как правило, были порожние, легче чётных, везущих груз в порты Ванино и Советская Гавань.
Отправляемся. Толкач в хвосте нашего поезда. Машинист ведущего локомотива даёт команду хвостовому локомотиву начать подталкивание. Скорость немного возрастает, но до необходимой (21 км/час) не доходит. Машинист опять даёт сигнал начать подталкивание. Бесполезно. Скорость держится в пределах 15-18 км/час. Машинист берёт трубку рации и хочет предупредить машиниста толкача об ответственности. Я прошу его этого не делать. Ведь не будь меня он бы всё равно “экономил топливо”. Так и выехали на перевал. Там я пересел на локомотив встречного поезда и приехал на нём на станцию Высокогорная, а затем и в депо.
Помню, шёл настоящий (густой и крупными хлопьями) новогодний снег, особенно хорошо видный в лучах тепловозного прожектора. Красиво! Дежурному по депо дал команду, обеспечить явку машиниста того толкача к 10 часам утра ко мне в кабинет вместе со скоростемерной лентой и бортовым журналом. Проверил ещё раз всех работающих, подвязку локомотивных бригад к планируемым поездам и ушёл домой спать. Шёл четвёртый час ночи.
Утром машиниста-экономиста понизил в должности сроком на три месяца. Сказать в своё оправдание он ничего не смог. Позже поинтересуюсь у инструктора той колонны о реакции среди локомотивных бригад в связи с этим случаем. Инструктор сказал, что в основном реакция положительная. Но сам наказанный называет начальника депо нелестным словом потому, что «только дурак добровольно будет встречать Новый год в кабине тепловоза» (его слова).