Так вот, в такой ситуации руководитель депо и службы всегда думает, куда отставить такой локомотив, чтобы его не разграбили. На Забайкальской дороге таким местом мы решили сделать депо Читинского отделения. Оно электровозное, стало быть, с тепловозов снимать детали никто не будет. Им они просто не нужны. Так были отставлены две сплотки (в сплотке 5 тепловозов) в депо Могзон.
Когда движение поездов возросло, управление дороги отдало приказ тому депо, одну сплотку тепловозов в холодном состоянии доставить для заправки в депо Карымская. Начальник депо поручил это сделать машинисту–инструктору. Машинист – инструктор, не удосужившись прочитать в инструкции по автотормозам о порядке переключения системы автотормозов для следования в сплотке в холодном состоянии, сцепил их по принципу электровозов. А там было отличие. В результате при движении сплотки под уклон (с Яблоновского хребта) машинист электровоза потерял возможность управлять тормозами. Понимая, что виноватым будет он сам, инструктор (он сопровождал ту сплотку) дал команду машинисту и помощнику прыгать с локомотива, (они остались живы) и далее сам пытался сбить скорость движения поезда. Ему это не удалось. От высокой скорости хвостовой тепловоз сошёл с рельсов и сбил опору контактной сети. Контактная сеть сразу же была снята с нагрузки. Теперь на ведущем электровозе остановился и компрессор. Таким образом, система тормозов и у ведущего поезд электровоза осталась без воздуха. Впереди идущий (по автоблокировке) поезд после исчезновения напряжения в контактной сети остановился. Сплотка с машинистом -инструктором врезалась в хвостовой вагон остановившегося поезда. Возник пожар, в котором сгорит и тело погибшего инструктора.
После длительных разборов этого случая в депо, потом в Читинском отделении, затем и в управлении дороги начальника отделения дороги, меня и первого заместителя начальника дороги (он ведал локомотивным хозяйством) вызвали для разбора крушения поезда в министерство. Там раздали “награды” по старшинству. Никого не сняли. Мне, как только что назначенному на должность, указали.
Первый заместитель начальника дороги Леонид Григорьевич Черных был тоже локомотивщик. Правда, паровозник. И начальник дороги – локомотивщик, но электровозник. Я тепловозник. Вот такое сочетание на одной дороге. Два первых руководителя дороги, имеющие дипломы и опыт работы в локомотивном хозяйстве, с моей точки зрения, даже для транзитной дороги многовато. А.М.Палихов это чуть позже исправит. Моё появление на Забайкальской дороге Леонид Григорьевич встретит, как это я потом пойму, неприязненно. Варяг с Дальневосточной. А постоянные вызовы меня к начальнику дороги и принятие решений по службе в обход первого заместителя, его будут раздражать. И это я замечу, но поздно. Меня интересовала работа. Дворцовые интриги не замечал, да и знать их не хотел. Не зная всего этого, я, возвращаясь из Москвы после разбора крушения поезда, “подлил масла в огонь”.
В 1980 году Министр Путей Сообщения ввёл для железнодорожников новую форму и новые регалии. Как он выразился, приблизил железнодорожников к Советской армии. Это “приближение” выразилось в том, что на рукава форменных костюмов лицам, непосредственно связанным с движением поездов, пришили армейские погоны. Как в Советской армии, но на рукава. Иван Григорьевич Ладыгин – начальник пассажирской службы – человек, оставшийся у меня в памяти как руководитель высокой нравственности – по этому поводу скажет: «Хорошо, что Министр велел пришить генеральские погоны нам на рукава, а мог приказать пришить и на брюки. Будем радоваться». Причём, на отложном воротнике форменного костюма у руководителей высшего состава вышивалась золотая ветвь с листиками.
Я, став начальником службы, сшил себе “генеральский” костюм. В нём, естественно, был и в министерстве на разборе. Первый заместитель начальника дороги и НОД тоже были в форменных костюмах, но со старыми регалиями. А там скромные петлички на воротнике. А так как уже была осень, и мы были в плащах, то эти петлички у них не были видны. Зато мои “золотые листья” так и светились. Зачем я всё это говорю? Электричка в аэропорт “Домодедово” опаздывала. Когда мы вошли в здание аэровокзала, регистрация пассажиров закончилась. Все пассажиры уже были зарегистрированы и находились в «накопителе». Женщина – регистраторша нас регистрировать отказалась. Но, стоявший у стойки, милиционер, взглянув в мою сторону, увидел генеральские вышивки. Сразу же предложил мне пройти к регистрации, а НОДа и Первого зама не пустил. (Сработал принцип – начальство не опаздывает, начальство задерживается). Мне пришлось сказать, что эти двое тоже со мной. Пропустили и их. Потом НОД, не “врубившись” в ситуацию, спросит: «Это за что же милиционер так уважает Ишутина?» Я отвечу, шутя и с улыбкой, что он увидел меня в новой форме и решил, что я всегда, в отличие от некоторых, дисциплинирован. А он дисциплину признаёт. Я видел, какая злая гримаса скользнула по лицу первого заместителя начальника дороги. После этого буду чувствовать уже постоянно неприязнь с его стороны. Я его унизил.