О регалиях и форме. Отношение к этому у меня двойственное. С одной стороны я знаю, что форма дисциплинирует. Ведь человек в форме при исполнении служебных обязанностей на виду у населения. К нему предъявляются повышенные требования. Помню, что, будучи на переподготовке в армии, мы, офицеры призванной роты, в пятницу уезжали домой. Снимали военную форму и одевали цивильную. В понедельник утром приезжали в батальон, переодевались в форму. С последней операцией по переодеванию – подпоясывание офицерским ремнём – я сразу ощущал себя другим, уже военным человеком. На службе.
Аналогичное чувство и на железной дороге. Но я не любил яркость. Стеснялся своих позолоченных регалий и, если обстановка позволяла, снимал такой костюм. И в министерство летал в гражданском костюме. Форменную рубашку с наплечными знаками вёз в портфеле. В Москве её отглаживал и являлся на совещание в форме и при галстуке. Кстати, однажды и члены Коллегии МПС были на заседании все без формы (хотя сами издавали приказ о нахождении при исполнении служебных обязанностей в форме). Правда, один человек из всей коллегии всё же был в форме – начальник главка материально-технического снабжения. Но ему по тому приказу ношение формы разрешалось, но было необязательным. Значит, он очень любил ту форму. Знаю, что кое-кто готов и спать в ней, если на ней приличные регалии. Видел я одного начальника службы какой-то сибирской дороги даже и в брюках с зелёными генеральскими лампасами, что формой не предусматривалось. Ну, хотелось ему быть настоящим генералом! Таких людей я не уважаю. Они преследуют цель: добиться с её помощью уважения или хотя бы боязни подчинённых. На ум надежда слабая, ставка на форму.
Ещё небольшое отступление. Когда в Хабаровском локомотивном депо меня назначали главным технологом и освобождали от должности старшего мастера цеха подъёмочного ремонта, я предложил назначить на освободившееся место мастера электромашинного цеха. Дадим ему фамилию Халов. А звали его Валерием. Он к тому времени имел наибольший стаж работы в этом цехе, твёрдо держал дисциплину в своём коллективе, знал весь цех подъёмки и в “плюсах” и в “минусах”. Кроме того, он уже проходил обкатку в должности старшего мастера в период моего отпуска. Руководство депо поддержало моё предложение. Валера стал работать старшим мастером. О его судьбе поподробнее.
Ранее он работал в локомотивном депо Могзон. Там жили его родители и родственники. Там он и женился. Но его тянуло в Хабаровск, где он учился в институте и получил диплом инженера. Не помню в деталях его появление в локомотивном депо Хабаровск, но появится он там один, без семьи. Поскольку он уже не был молодым специалистом, то ему квартиру можно было получить только по очереди. А это очень проблематично. Очередь в депо была большая, в шесть с лишним сотен.
Я уже раньше упоминал, что в электромашинном цехе работал сын начальника дороги. Валера этим воспользовался. Он с ним стал дружить, ходить к нему домой, а там встречаться и с начальником дороги. Постепенно Валера заручился поддержкой начальника дороги, и тот помог получить квартиру даже на Первом Хабаровске. Правда, в деревянном двухэтажном доме. Но это произошло не сразу. Несколько лет он жил без семьи. Привык к спиртному. Появилась любовница, наличие которой он умело скрывал. Я, пока работал в депо, недостатков за ним не замечал. Потом привычка к алкоголю станет потребностью. Начнёт появляться и на работе в нетрезвом виде. Будут взыскания, понижение в должности, а потом и увольнение из депо. К тому моменту и жена его выставит за дверь.