Потом после устранения аварии на соседней дороге подходил и чётный поток, но и его станция принять не может – пути забиты встречными поездами без локомотивов. В управлении поднимался шум. Срочно рассылались по станциям и депо работники локомотивной службы и локомотивных отделов отделения дороги. Это подавалось министерству как уже принятые меры для обеспечения продвижения потока поездов. Почему поезда стоят? Нет локомотивов. А то, что локомотивы стоят на перегонах с поездами, но их нельзя пропустить – Москве не видно. И что меня удивляло, будущий первый заместитель министра путей сообщения ни разу тоже не предусмотрел образования «восьмёрки». («Восьмёрка» – это фраза движенцев – когда поезда стоят на станции по причине отсутствия локомотива, а локомотив не может въехать на станцию с поездом и без поезда по причине отсутствия свободного пути). Но для должности первого заместителя министра – это мелочь. Есть другие, более необходимые черты. А он ими обладал.
Например, было предусмотрено вводить выбитые пассажирские поезда в график. Проще говоря, это значит нагнать упущенное по чьей либо вине время. Обычно над этим думать надо. Движенцам за ведение поездов по графику выдавалась премия. Следовательно, ввод поезда в график – это премия. Так вот, движенцы эту премию обеспечивали себе без труда. Они предусматривали пассажирскому поезду на какой-либо станции стоянку длительностью в один час. Прибывал пассажирский поезд на одну из линейных станций и стоял целый час. Его спокойно обгоняли грузовые поезда, а пассажирский стоит. Но час стоит не всегда. Если он шёл с опозданием, например, 40 минут, то стоял на этой станции только 20 минут. Ну и так далее. Так «вводился» поезд «в расписание». Диспетчера и их руководители получали премиальные. Ну а что сотни пассажиров прозябали на этой станции бесполезно и прибывали в пункт назначения на час позже – это мелочь.
Запомнились мне встречи и разговоры с начальником станции Белогорск. Бывая на линейных станциях, я всегда заходил к начальнику станции поговорить о делах, узнать его мнение о руководителях подведомственных мне предприятий. Кто и что из них тогда говорил, мне сейчас не вспомнить. А вот начальник станции Белогорск (а это крупная сортировочная станция Забайкальской дороги, от неё уходит однопутный участок до областного центра – Благовещенск) запомнился. Николай Иванович Дунаев никогда не жаловался мне ни на начальника локомотивного депо, ни на начальника вагонного депо, ни на начальника дистанции электроснабжения. Всегда говорил, что они находят общий язык между собой, и проблемы не возникают. Нравился мне и его деловой подход к обсуждению любого вопроса. Болел он за станцию и коллективы, там работающие. Эта болезнь и сведёт его в могилу досрочно. Умрёт он от инфаркта, чуть перешагнув 40-летний возраст. Он других защищал и оберегал, но его самого руководство отделения и дороги не щадило.
Интересна в связи с этим реакция председателя дорпрофсожа. Для некомпетентных читателей поясняю, что это высший профсоюзный руководитель на дороге. Так вот, когда я ему указал, что в таком возрасте люди не должны умирать, что это предмет для разбора в профсоюзе, он мне ответил: «Ничего здесь непонятного нет. Просто он не умел расслабляться!» Это надо понимать, что мало или редко пил водку. Вот так стоит профсоюз на защите здоровья трудящихся. Я употребил глагол «стоит» в настоящем времени неслучайно. На мой взгляд, за прошедшие с тех пор 30 лет профсоюзы лучшими не стали.
Через 30 лет в газете «Гудок» (№233-2013г) прочитаю о том, что на станции Белогорск к 100-летнему юбилею повесят мемориальную доску. На ней изображён почётный железнодорожник Николай Дунаев, который руководил станцией с 1980 по 1983 год. Эдуард Поддавашкин, бывший руководитель той станции, впоследствии дослужившийся до должности первого заместителя министра путей сообщения, при открытии мемориальной доски сказал: «Николай Иванович был настоящий русский инженер, не только творчески и технически грамотный, образованный, но и человек особой культуры, уважительно относящийся к людям». Правильно сказал Поддавашкин, но не сказал, кто и как довёл его до инфаркта, отправив на тот свет в 40 лет. Сам он был одним из этих «кто», работая начальником службы движения – заместителем начальника дороги.