Ещё одно интересное воспоминание связано с работой на тот момент пассажирских поездов. Я уже говорил, что движение было очень интенсивным, станции перерабатывать поезда не успевали. Поэтому станция часто не принимала поезда: нет свободных путей. Поезда стояли на перегонах в ожидании освобождения того или иного приёмо-отправочного пути. Среди них стояли и пассажирские поезда. Таким образом, они выбивались из графика. А так как таких задержек было по сети много, то и опоздания поездов становились значительными. Вот с этим опозданием пассажирских поездов у меня и связан анекдотичный случай. Мне надо было ехать в командировку в одно из восточных депо. Нужный мне поезд прибывал на станцию Чита после 12 часов ночи. Уточнив у диспетчера время его действительного прибытия (он опаздывал на два часа), я пришёл на вокзал ко времени фактического прибытия пассажирского поезда. Войдя в вагон, спрашиваю с юмором проводника: «Поезд опаздывает на два часа или на 26?» Проводница остановилась, подумала и сказала: «На пятьдесят!». Вот так, поезд от Москвы до Читы был выбит из расписания на двое с лишним суток. И это был не анекдот. Такое было тогда перегруженное движение на железных дорогах Трансиба.
Ранее в своих воспоминаниях о периоде работы в локомотивном депо Хабаровск я рассказывал о своём друге, которого назвал Николаем. С ним мы учились в институте в одной группе, потом работали в одном депо (Хабаровск-2). Какое-то время он жил вместе с женой у меня на квартире, потом ушёл жить на частную квартиру. Ещё в период учёбы в институте я женился. Он был свидетелем с моей стороны при регистрации брака. У меня с ним совпадали взгляды на жизнь в стране, в депо. Одинаково осуждали недостатки. Но после его перехода на партийную работу, наши взгляды стали резко расходиться. Произошёл и разрыв в нашей семейной дружбе. Мы перестали встречаться.
Прошли годы. Николай уверенно рос по партийной линии: после секретаря парткома локомотивного депо он работал заведующим отдела транспорта и связи Железнодорожного РК КПСС, потом секретарём этого РК. Идёт на повышение – его переводят на должность второго секретаря Хабаровского горкома КПСС, а потом “избирают” и первым секретарём. Слово “избирают” я взял в кавычки неслучайно. Избирали его вроде бы коммунисты, но на самом деле – руководители Хабаровского крайкома. Точно также тогда происходили и все выборы – из одного человека.
В 1982 году министр назначил меня председателем государственной экзаменационной комиссии в Хабаровский железнодорожный институт. В Хабаровск из Читы я летел на самолёте. Какого же было моё удивление, что меня в аэропорту прямо у трапа самолёта на чёрной “Волге” встречал Николай. Отвёз в гостиницу и сказал, что встреча продолжится вечером после работы. Так и случилось. Встреча продолжилась в одной из воинских частей в бане с парной и с бассейном. От хозяев там был полковник и ещё какой-то военный чин. Это за ними была баня. За организацию ужина отвечал заведующий городским отделом торговли. Заведующего я знал ранее по работе в Тырме. Знал с отрицательной стороны: проходимец без чести и совести. Это сразу настроило меня негативно к тому мероприятию под названием ужин. А когда после нескольких рюмок присутствующие стали отрицательно, если не сказать по-хамски, говорить о подчинённых и, вообще о народе, я возмутился. Помню, что в процессе спора полковник с удивлением спросил: «Как ты мог с такими взглядами занять такую должность?» Помню и свой ответ: «Случайно!». (Ещё одно подтверждение названия моих воспоминаний).
После того «ужина» я с Николаем больше не встречался. Не люблю предателей. Он тоже встреч со мной больше не искал. Но за его дальнейшей жизнью, естественно, следил. Знаю, что в период “перестройки” Горбачёва Николай бражничал тоже с одним из наших однокурсников. Выпили изрядно. Однокурсник, его звали Валентин, пошёл провожать его до автобусной остановки. Стоя на остановке, Валентин вспомнил, что хотел передать жене Николая банку солений. У Валентина была дача. Оставил Николая на остановке, а сам побежал в гараж за той самой банкой. Зима, на остановке скользко после колёс автобусов. Николай поскользнулся и рухнул на дорогу. Встать не может по причине скольжения и алкоголя. Проезжал милицейский патруль, взяли первого секретаря Хабаровского горкома КПСС под белы рученьки и …. отвезли в вытрезвитель. Кто жил в те времена, тот помнит борьбу с алкоголизмом и пьянством, проводимую Политбюро ЦК КПСС. В вытрезвителе у клиента спросили фамилию. Он назвал фамилию друга, с которым только что пил водку и который провожал его до остановки. Но когда стали его раздевать для мойки под душем и сняли с руки часы, обнаружили, что они именные. Прочитали и его должность. Милиционеры стали звонить своему начальству – как быть? По цепочке звонок дошёл до начальника Краевого управления милиции. Тот тоже не знал, что в этом случае делать: с одной стороны идёт борьба с алкоголизмом, но с другой такая должность! Положение хуже, чем было у унтера Пришибеева. Решил доложить Первому секретарю крайкома. Первый секретарь, узнав фамилию, ничего не сказал и положил трубку. В общем, Николая помыли. А утром краевое радио оповестило об этом всех жителей края.