Со слесарями решили схитрить. После 8 часов вечера никого из членов комиссии и администрации в депо обычно не было. Выводим тепловоз после восьми часов на запуск и проверяем его работу. За невыполненную работу никто пока не расписался. А в это время в клубе при локомотивном депо (имелся и такой объект в депо Хабаровск-2) закончилось партийное собрание. Был на этом собрании и старший приёмщик тепловозов. Он знал, как член комиссии, что на этом тепловозе требовалось сменить кольцо, знал, что эта работа требовала гораздо большего времени простоя тепловоза в ремонте. Поэтому он поднялся на тепловоз и спрашивает о смене того кольца. Я подтверждаю факт выполнения такой работы. Он просит открыть смотровой люк и показать этот поршень. Я говорю, что эту работу слесарям я имею право оплачивать один раз. Тогда он идёт за приёмщиком локомотивов ночной смены и даёт ему задание проделать эту работу. Мне стало жалко приёмщика (Толю Синицына) и я признался, что кольцо не меняли. Тепловоз пришлось вернуть в корпус и передать эту работу по смене.
Старший приёмщик написал об этом инциденте рапорт начальнику депо. После ночной смены заместитель по ремонту производил разбор этого случая. В объяснении я написал, что запуск производил на предмет определения влияния того кольца на работу дизеля. Готовность тепловоза к работе я не давал, и за выполнение той работы никто не расписывался. Юридически ко мне претензий предъявить было нельзя, поэтому меня отпустили с миром. Но зам по ремонту сказал, что при следующем моём появлении на оперативном совещании он припомнит мне эту хитрость.
На те годы пришлись события на острове Даманском. Было подряд два боевых столкновения наших пограничников с китайскими войсками, приведшие к большим жертвам, особенно с китайской стороны. Разговоров это породило много. Так как Хабаровск расположен на берегу Амура, а, напротив, на правом берегу этой реки уже Китай, то были и панические разговоры. С одним таким случаем мне пришлось столкнуться вплотную.
Придя на работу в ночную смену, я обратил внимание, что люди как-то непривычно группируются и о чём-то важном говорят с расстроенным выражением лица. Провёл планёрку, расставил по рабочим местам, но смена к работе не приступает. Начал разбираться, в чём дело. Оказалось, что все, кроме меня, знают о том, что в Пекине китайцы вырезали наше посольство. Я перед ночной сменой всегда сплю, поэтому решил, что проспал важную новость, о которой говорило радио. Пытаюсь убедить, что работать всё равно надо. А народ говорит, что сейчас по Хабаровску будет нанесён авиационный и артиллерийский удар. Следовательно, им надо в это время быть дома.
Поняв, что работать смену заставить не смогу, начал разбираться, “откуда растут ноги”, т.е. от кого пришла эта новость. Выяснилось “по цепочке”, что “это” сказал старший приёмщик локомотивов (тот самый!) перед уходом домой. Звоню на квартиру старшему приёмщику и выясняю, что ему эту новость передала по телефону жена. А той сказала её подруга по работе. Он (старший приёмщик) пришёл домой и прослушал последние известия по радио. Оказывается, это просто сплетни. Ничего себе сплетни, ночная смена уже почти час не работает! Но какова была всеобщая радость, когда я объявил ход и результат расследования. Работали всю ночь бодро!
Был и такой эпизод. Вывели «на запуск» последний (третий) “свой” тепловоз уже после окончания смены. У нас не принято было передавать “свои” тепловозы другой смене для окончания ремонта. В этом случае смена лишалась премии, которую локомотив приносил (а точнее, привозил), если вышел с ремонта вовремя (т.е. уложился в простой) и не зашёл до следующего планового ремонта на внеплановый ремонт. Да и объём выполненных работ снижался. Поэтому все смены старались “свои” тепловозы отдать в поездку самостоятельно.
Проверяя тепловоз на максимальных позициях, я обнаружил, что на одной секции вал привода вентилятора ТЭД (тяговых электродвигателей) задней тележки имеет повышенный люфт. Заглушил дизель. Проверяю подшипник вентилятора и обнаруживаю в нём большое радиальное биение. Слесарь просмотрел! Заводить тепловоз назад в корпус и доделывать (а на это надо было ещё часа три времени) не хотелось. Планы были другие. Но и отдавать тепловоз чужой смене тоже не хотелось. Послал старшего слесаря за виновником. Тот уже помылся в душе и собирался идти домой. Он пришёл, потрогал вал и опустил голову. Объявляю ему приговор: принести пресс, набить подшипник смазкой, сколько войдёт. Лишаю премии на 50%. Говорю, если тепловоз сломается в поездке из-за этого вентилятора, то лишу его премии полностью. А на оперативном совещании ему ещё и зам по ремонту от себя что-нибудь добавит. После того, как он набил подшипник смазкой, я вновь запустил тепловоз. На тех же максимальных позициях люфт вала отсутствовал. Отдал тепловоз под поезд и занёс номер тепловоза в свой «чёрный» список. Думаю, что и сейчас мастера имеют такие «интимные» записи.