После назначения Палихова А.М. начальником депо из депо уволился В.М. Хазанский. Не знаю, что их так разделяло, но работать вместе он не захотел. А мне было жалко Валентина Матвеевича. Очень порядочный человек. Как контраст, вспоминаю оценку моей работы с его стороны и со стороны старшего мастера нашего цеха, который был назначен вместо Валентина Матвеевича, а ранее – вместо и Игоря Валентиновича Дмитренко.
Бригада профилактического цеха была обязана восстанавливать работоспособность тепловозов, отставленных от работы мастером цеха технического обслуживания ТО-2. Иногда их было много. Рекордом в моей записной книжке стояла цифра 18. Столько тепловозов моя смена за ночь вернула в эксплуатационный парк. Конечно, причины были самые разные. В эту же цифру вошли и тепловозы, которым мы произвели профилактический осмотр. Но чтобы отремонтировать столько тепловозов, нужна была и помощь слесарей вспомогательных цехов. Они мне подчинялись только оперативно, в пределах своих прямых обязанностей на плановых ремонтах. На внеплановые работы – только если виноват их цех. Но работа требовала иногда привлечения их к работам, которые они раньше не делали, но могли делать в паре со специалистом. Так я и делал. Но однажды слесарь агрегатного цеха отказался выполнять работу по выпуску тепловоза из внепланового ремонта в паре с моим дизелистом. Заявление его было наглым, мол, ему надо поспать на работе, т.к. утром поедет работать на даче. Утром я доложил об этом заму по ремонту, т.е. Хазанскому В.М. Тот провёл оперативный разбор и снял того слесаря уборщиком смотровых канав на месяц и поставил его работать в мою смену. Надо ли говорить, что таких отказов в дальнейшем я не слышал.
Валентин Матвеевич жил на втором Хабаровске. На работу приходил в семь часов утра. Узнавал у дежурного по депо всю работу, проделанную за ночь, и потом заходил в цех профилактики. И часто он говорил мне, чтобы я объявил благодарность смене за ночную работу.
Позже его появлялся в цехе старший мастер, который жил на первом Хабаровске, и на работу приезжал на пригородном поезде. Он иногда видел, что цех грязный, канавы ещё не помыты (а они и не могли быть помыты, т.к. я и бригадир только что вывели из цеха последние тепловозы), и недовольным тоном делал мне в присутствии слесарей замечание за грязь. У дежурного по депо он не был, и о проделанной за ночь большой работе ничего не знал, да, пожалуй, и знать не хотел. Видимо ему за это слесари и дали кличку Слон. И надо признать, что подмечено тонко.
Уместно вспомнить реакцию нового начальника депо на жалобу мастера автоматного цеха (цеха по ремонту приборов и системы автоматических тормозов на тепловозе). Тот решил воспользоваться сменой власти и ”подставить” меня на планёрном совещании у начальника. А жалоба его заключалась в том, что ночью я заставляю его слесарей работать вместе с моими слесарями на тепловозах, зашедших на внеплановый ремонт. Анатолий Матвеевич спросил: «А плановый ремонт они делать успевают?». Ответ мастера был утвердительный. Тогда Палихов сказал, что Ишутин молодец, умеет заставить работать не только своих слесарей, но и чужих. Так мастер автоматного цеха нечаянно поднял мой рейтинг.
Новый начальник депо получил задание в управлении дороги перевести обслуживание пассажиров в пригородном движении дизель-поездами. Дизель-поездов на Транссибе ещё не было. Сейчас трудно понять, почему сразу не на электрички? Тогда таких вопросов не было, т. к. электрификация Транссиба замерла на западном входе на Забайкальскую ж.д. Дефицит электроэнергии! Зейская ГЭС ещё только строилась.
Дизель-поезда строились и эксплуатировались в Латвии. Вот туда и была отправлена бригада из депо Хабаровск в количестве 15 человек. В эту бригаду был включён и я. А состояла она из 12 машинистов, одного слесаря электроаппаратного цеха, одного мастера (это был я) и руководителя бригады. Руководителем был назначен бывший начальник депо, на тот момент уже работавший начальником отдела ремонта службы локомотивного хозяйства.
Ехали поездом. Весело. Дорогу нам разнообразил контакт с американской семьёй, которая находилась в нашем же вагоне и совершала кругосветное путешествие. Кругосветное путешествие было подарком молодожёнам. Как звали молодую жену, сейчас уже не помню. Помню, что она была очень красива, и её (уж очень мини) юбка обнажала стройные ножки. А его звали Джон. С ним с помощью разговорника, который был у Джона, я часто разговаривал. Интерес был обоюдный: он только что окончил колледж, а я недавно институт. Его удивляло, что нам в институте почти всем платят стипендию. Из разговора с ним я понял, что это путешествие им профинансировал папа его жены. Папа вместе с мамой ехал в этом же поезде, но в соседнем вагоне. Так сказать, сопровождали молодых. Папа был металлург. Как говорил Джон, из рабочих. Но когда я узнал, что у папы три автомобиля, твёрдо решил, что Джон “заливает”. Его тесть – буржуй! Это потом, значительно позже, я узнаю, что ехала с нами обычная американская семья. И эта семья купила молодым особнячок с бассейном во дворе. Это я увидел на цветных фото, которые мне показывал Джон. Цветные фото у нас тогда тоже были большой редкостью. Я догадывался, что иностранцев в поезде сопровождает КГБист, но он себя ничем не обнаружил. Меня, много разговаривающего с американцем, ни тогда, ни потом никто не тронул.