Вот, — подумала я, — на этот раз мы уже доставим себе удовольствие задушить одного или двух из этих завывателей.
И я зорко следила за тропинкой, по которой должен был приехать Роже.
В это воскресенье около 8 часов утра небо покрылось густыми тучами, солнце скрылось и мы вскоре оказались свидетелями жуткой картины — двойного урагана. Один был над нашими головами, другой — под нами.
Со всех сторон ручьи стремились по откосам гор, вливаясь в ущелье скал, чтобы соединиться в бурные потоки в глубоких тропинках.
Тропинка, которая вела на наше пастбище и по которой должен был приехать Роже, в один миг превратилась в ревущий водопад, брызги которого с страшным шумом разлетались во все стороны.
Молния сверкала со всех сторон, бросая мимолетные отблески по всей долине.
Тисте собрал испуганных овец около своего шалаша, в который он впустил ягнят, самых слабых.
Утро превратилось в глубокую ночь, настолько тучи сделались густо-свинцовыми.
Ко всему этому присоединилось еще зазывание волков.
Пастух пошел взять ружье и выстрелил.
Промокший от дождя, он сам стал на-страже возле овец, которые только что жалобно блеяли, но услышав волков, сразу притихли. Вдруг мне показалось, что я слышу какой-то зов, длинный, пронзительный вопль… Я стала прислушиваться… Еще крик более пронзительный, крик отчаяния, как-будто ближе раздался в том же направлении.
Я слушала с замиранием сердца, и вся тряслась… Что это был за крик?.. Кажется… ну да… топот… бешеный топот лошади… Бижу… Да, это был Бижу… Ни одна лошадь, кроме Бижу, не переступала гору с тех пор, как мы были тут. Значит Роже был там… Роже, застигнутый грозой! Роже, который поднимался по более отлогому скату с противоположной стороны горы! Роже — преследуемый волками!..
Я бросилась и, несмотря на встречный ветер, на дождь, который слепил мне глаза, я в несколько прыжков очутилась на противоположной стороне долины. Тогда я услыхала третий крик — последний, отчаянный, затем выстрел внизу в глубине равнины.
Это был, без сомнения, голос моего хозяина; выстрел его ружья! Я торопилась, я летела и очутилась около него… сверкнувшая молния помогла мне его увидеть и в темноте найти его!
Стоя около лошади, лежащей на земле, Роже всячески старался ее освободить от волка, который впился в ее шею, тогда как несчастная лошадь, изнемогая от боли, билась под укусами волка.
Второй волк, в некотором отдалении, выжидал только удобный момент, чтобы ринуться на Роже.
С яростью бросилась я на спину волка, душившего Бижу, — я его кусала, тормошила и трясла за шиворот. Наконец, он выпустил шею лошади, которая с отчаянным усилием встала. Ноги у нее тряслись.
Волк обернулся ко мне, глаза его метали искры, он кинулся и схватил меня за шею, раздирая свою пасть об острия моего ошейника.
Я воспользовалась этим и, быстро повернув голову, схватила его за горло, глубоко вонзив свои клыки в его шею, тогда как он, лежа на спине, извивался от боли.
— Браво… браво… Муска! Держи его, моя хорошая собака! — кричал мой молодой хозяин.
— Браво… Браво… Муска! Держи его, моя хорошая собака!
Роже сделал шаг, направляясь ко мне, повернувшись спиной к своему другому врагу, который только и ждал этого. Волк вскочил и с раскрытою пастью бросился на него. Нападение было столь неожиданно и удар так силен, что бедный Роже упал, выронив свое ружье.
Мой противник, с перегрызенным горлом, лежал недвижным под моими когтями; я его оставила и бросилась на другого волка, который в эту минуту схватил Роже за руку, которую тот инстинктивно поднес к лицу! Волк не ожидал моего нападения и был вынужден освободить руку, которая была в его пасти.
Он бросился на меня с неописуемой яростью. На его несчастье, добродушная Мускуби была сегодня в боевом настроении. Я приняла его вызов, не дрогнув; и так как на войне дозволены все хитрости, я симулировала свою неловкость и, как бы нечаянно, подставила ему свою шею — мой хорошенький ошейник, который не был виден за густой моей шерстью.
Глупец попал в западню, двойной ряд его клыков попал на острия, и я проделала с ним тот же маневр, как и с первым.
Волк упал на землю, испустив дух!
— Паф!.. но кто же так метко выстрелил в эту минуту?
Это был Тисте, прибежавший к нам на помощь, когда почти все уже было кончено.
Бедные люди!.. Как они медленно передвигаются… им нужны и ружья, и лошади, и железные дороги!