Новые ветры над миром
На рубеже 1942 и 1943 г. над миром впервые повеяли новые, свежие ветры. Хотя великая битва на Волге еще не была закончена, кошмарные туманы фашистского засилья начали рассеиваться. Пути-дороги человечества к освобождению от угрозы гитлеровского рабства стали вырисовываться яснее. Народы подняли головы... Под датой 1 января 1943 г. у меня записано: "Умер старый, родился новый год. Встречали мы новый год весело. Настроение было совсем не то, что год назад. Главная разница: за эти 12 месяцев мы вовсю померялись с врагом, ощутили его силу, почувствовали свою силу, сопоставили свою силу с силой врага и твердо уверились, что мы сильнее. Конечно, на сокрушение врага потребуется еще много времени и усилий, но в исходе сомнения нет. Весь вопрос состоит сейчас лишь в том, чтобы в процессе сокрушения врага самим не надорваться и не прийти к финишу в состоянии полного истощения. Для этого требуется искусное маневрирование - на поле битвы и на поле дипломатии...
Мысль невольно бежит вперед. Прежде всего, когда можно ждать окончания войны в Европе?
Я остаюсь при своем прежнем Мнении, которое высказывал еще в октябре, что окончания войны в Европе можно ждать не раньше 1944 г. И то, если дела у союзников будут идти хорошо, т. е. если между ними не произойдет раскола или таких трений, которые парализуют эффективность совместных операций, и если в 1943 г. будет создан хороший второй фронт в Европе. Когда именно в 1944 г. можно рассчитывать на конец войны, трудно предвидеть, но почему-то я склонен думать: весной или летом 1944 г.".
Двойственный эффект сталинградской победы в Англии
Впечатление, произведенное в Англии победой на Волге, было огромно и... внутренне противоречиво.
Всех прежде всего поразил и захватил изумительный героизм Красной Армии и советского народа. Черчилль в мемуарах, вспоминая те дни, пишет о "великолепной борьбе и решающей победе русских армий". Люди менее официальные и более объективные выражали свои чувства значительно определеннее. Наше посольство было буквально наводнено самыми восторженными письмами по поводу успеха на Волге. Приходили депутации от рабочих, с фабрик и заводов, которые приносили поздравления и выражали уверенность в неизбежности разгрома Германии. Приходили представители общественных организаций, комитетов, групп - служащие, интеллигенты, лавочники, домашние хозяйки - и благодарили советский народ и Красную Армию за их бессмертный подвиг в борьбе с фашистской чумой. Особенно трогательны были посещения посольства школьниками и детьми.
Помню, как-то ко мне пришла группа ребят с молодой учительницей из одной истэндской школы, школы бедняков. С чувством некоторой робости они вошли в мой кабинет и стали с любопытством изучать мою внешность и поведение. Я усадил моих юных гостей и постарался несколькими шутливыми замечаниями рассеять их смущение и создать простую дружественную атмосферу. Учительница представила мне своих подопечных и сказала несколько вступительных слов. Потом встал очень симпатичный мальчуган лет двенадцати и произнес краткую, но умную речь от имени всех учеников пославшей их школы.
- Мы так рады, - в заключение сказал мальчуган, - что вы бьете этих проклятых наци. Мы ненавидим наци. Мы вырастем и тоже будем бить наци...
Вскочила девочка и с горячностью сообщила, что она связала уже три пары носков для "наших Томми"{248}. Языки развязались, и каждый из членов делегации старался рассказать, как он ненавидит наци и что полезного он сделал или хочет сделать для победы над ними.
Я смотрел на моих гостей и думал: "Победа на Волге спасает вас всех от смерти и открывает перед вами будущее... Может быть, вы доживете до торжества социализма на земле".
На прощанье я сказал моим юным посетителям:
- Запомните, ребята, одно: Красная Армия - это добрая армия, она хочет счастья для всех и прежде всего для таких ребят, как вы.
В такой обстановке правящие круги тоже не скупились на выражение своей радости и сочувствия. Мы с женой внезапно сделались "героями дня": на светских и дипломатических приемах нас все поздравляли, нас все нарасхват приглашали к себе в гости, нам все старались оказать знаки внимания и признательности. Пресса и радио не скупились на похвальные отзывы о Красной Армии, о советском народе, о нравах и обычаях нашей страны.
Знаменитое Королевское общество (так называется в Англии Академия естественных наук) решило сделать памятный подарок Академии наук СССР: первое издание "Принципов" Ньютона и письмо Ньютона как председателя Королевского общества (оно существовало уже тогда) с сообщением об избрании его членом известного Александра Меншикова. Оба подарка были в торжественной обстановке переданы мне для пересылки президиуму Академии наук СССР.
А 23 февраля 1943 г. - в день 26-летия Красной Армии - британское правительство торжественно отметило эту дату в самом большом лондонском зале - Альберт-холле. Присутствовало больше 10 тыс. человек, в том числе вся верхушка официальной Англии. Были соответственные речи, соответственные поздравления, соответственные музыкальные произведения. Сталин прислал этому митингу приветственную телеграмму.
Я сидел, смотрел на все окружающее и невольно думал: "Как фантастична жизнь! Мог ли кто-либо четверть века назад предположить, что заправилы Сити и Уайт-холла будут торжественно праздновать день рождения Рабоче-Крестьянской Красной Армии, грозы буржуазии? А вот случилось же это!.. Воистину в политике никогда не говори "никогда".
Однако великая победа на Волге имела и другой, уже менее приятный эффект. Как-то в начале февраля моя жена была приглашена на один великосветский "дамский чай". Присутствовали только жены английских и союзных министров, иностранных послов, видные общественные деятельницы. Вернулась моя жена с приема в страшном возбуждении.
- Ты знаешь, о чем шла речь на этой "Chicken Party"!{249} воскликнула она, обращаясь ко мне.
- Вероятно, о Сталинграде, - отозвался я.
- Да, конечно, сначала говорили о Сталинграде и по нашему адресу была отпущена соответствующая нынешним настроениям в верхах порция комплиментов, но это было не главное... Это было что-то вроде закуски перед обедом... Обед же состоял совсем в другом... Почти все время дамы горячо спорили о том, куда лучше всего поехать для того, чтобы отдохнуть и развлечься после окончания войны!
- Ого! - невольно вырвалось у меня. - Знатные леди слишком опережают события.
- Еще как! - продолжала жена. - Большинство рассуждало так: теперь, после Сталинграда, ясно, что немцы будут разбиты и притом в самом близком будущем... Стало быть, сейчас надо думать не столько о войне, сколько о том, что делать после победы... И первое, что им приходит в голову, это поехать куда-нибудь для того, чтобы поскорее забыть войну и вновь вернуться к обстановке и навыкам мирного времени... Но вот по вопросу о том, куда лучше ехать, между дамами разыгралась весьма оживленная дискуссия... Были разные мнения, но в конце концов возобладало одно: на привычные курорты Европы - во Францию, Швейцарию, Италию и т. д. - ехать не стоит. Европа сразу посла войны будет еще слишком разрушена, разорена, дезорганизована, в ней еще слишком многое будет напоминать о войне со всеми ее ужасами... Нет, нет! Отдых в Европе будет малоприятен... Лучше ехать в те районы мира, которые были меньше затронуты войной... И все под конец сошлись на том, что лучше всего выбрать местом для отдыха и развлечения страны Латинской Америки.
Рассказ жены о "дамском чае" меня сильно насторожил. Несколько дней спустя один небольшой разговор настроил меня еще более тревожно. У меня на завтраке был Дафф Купер, видный консерватор, бывший военный и морской министр, демонстративно вышедший в отставку после Мюнхена. Это был умный и культурный человек, способный писатель, с которым я любил вести интересные дискуссии по различным текущим вопросам. На этот раз Дафф Купер много говорил о значении Сталинградской битвы и высказывал оптимистические прогнозы на будущее. Когда мы прощались, я поинтересовался, чем он сейчас занимается.