И вот эта яркая, талантливая, многообещающая жизнь вдруг неожиданно оборвалась в возрасте всего лишь 43 лет! И как нелепо оборвалась!
23 декабря 1895 г. на станции Бедфорд-парк (Западный Лондон) , переходя в густой туман железнодорожный путь, Кравчинский погиб под колесами налетевшего паровоза…
Уцелеть в десятках отчаянных боев с царским, турецким, итальянским правительствами и умереть в расцвете сил от несчастного случая в мирном и благоустроенном Лондоне — какая злая ирония судьбы! Какое издевательство над здравым смыслом и логикой!..
После смерти мужа Фанни Марковна осталась одна. Она больше никогда не вышла замуж и не покинула Лондон. В дни моей эмиграции Фанни Марковна жила в северо-западной части города (Finchley Rood, 774в), хранила богатый архив Кравчинского, поддерживала старые связи с английскими друзьями (особенно с лейбористской семьей Пизов) и часто появлялась на собраниях и вечерах Герценовского кружка. В молодости Фанни Марковна принимала активное участие в народническом движении и имела большие революционные заслуги — теперь она отошла от народнических взглядов и как-то инстинктивно стала тянуться к социал-демократическим. Настоящей социал-демократкой она не стала, но сочувствовала этой партии и ниже я расскажу, как в 1907 г. она вместе с группой эмигрантов участвовала в подготовке заседаний V съезда РСДРП в Лондоне. В годы моей эмиграции Фанни Марковна была одним из представителей тех «беспартийных левых» в среде нашей колонии, о которых речь была выше.
Чтобы несколько скрасить свое вдовье одиночество, Фанни Марковна воспитывала дочь одного лондонского эмигранта, женившегося на англичанке. Я довольно часто встречался с Фанни Марковной, бывал в ее квартире, рылся в библиотеке, оставленной ей покойным мужем, и любил слушать ее рассказы о делах и людях прошлого. Из этих рассказов старой революционерки мне особенно нравился один — об ее встречах с Фридрихом Энгельсом, и я хочу воспроизвести его здесь[55].
Как сейчас предо мной встает маленькая, скромная квартирка Фанни Марковны… Тихо потрескивают догорающие угли в камине… И в полумраке комнаты ровный голос хозяйки вдумчиво и неторопливо передает захватывающую повесть дальних, дальних лет…
Однажды после нашего поселения в Лондоне, — вспоминала Фанни Марковна, — мой муж получил письмо от Г. В. Плеханова, находившегося тогда в Швейцарии. Плеханов, с которым Сергей Михайлович был хорошо знаком, писал, что в Лондоне живет Энгельс, и настоятельно советовал нам навестить его. Мы решили последовать совету Плеханова тем более, что и нам самим было очень интересно встретиться с Энгельсом. Устроить это было легко. Энгельс был человек чрезвычайно доступный. В будни он много работал и жил довольно уединенно, но по воскресеньям любил видеть людей. В праздник дом Энгельса был открыт для всех желающих: каждый запросто приходил и садился за длинный стол, стоявший в самой большой комнате квартиры.
Фанни Марковна поправила уголь в камине и, когда огонь вновь ярко запылал, продолжала:
— Вот в одно из таких воскресений мы с мужем отправились к Энгельсу. С нами пошла дочь Маркса Элеонора, бывшая замужем за английским социал-демократом Эвелингом. Эвелинги были своими людьми в доме Энгельса. Когда мы вошли, за столом сидело уже человек двадцать — социалисты, писатели, политики. Компания была очень интернациональная, говорили на разных языках. На одном конце стола в роли председателя восседал Энгельс, который мне очень понравился с первого взгляда. Он был душой общества. Между присутствующими шли горячие споры. Они шумели, кричали, обращались к Энгельсу за разрешением вопросов. Энгельс охотно отвечал — то по-английски, то по-немецки, то по-французски. На другом конце стола сидела домоправительница Энгельса — Ленхен[56], полная немка, с очень милым и приятным лицом, которая только тем и занималась, что каждому вновь пришедшему накладывала побольше мяса, салата и других яств. Не скупилась Ленхен и на вино. Вся атмосфера в доме Энгельса была простая, товарищеская, немножко богемистая, но вместе с тем высоко интеллектуальная. Вы чувствовали, что находитесь в гостях у великого человека, который живет и интересуется большими проблемами.
55
Много лет спустя, в 30-х годах, когда я был советским послом в Англии, моя жена А. А. Майская, как корреспондент ИМЛ в Лондоне, пригласила Ф. М. Степняк в посольство, и здесь Фанни Марковна повторила свой рассказ о встречах с Энгельсом. Он был застенографирован и в свое время послан в ИМЛ. Часть этой стенограммы появилась в книге «Воспоминания о Марксе и Энгельсе», выпущенной Госполитиздатом в 1956 г.