В Россию!
Отклики в Англии
Весть о революции в Петрограде поставила на ноги не только нас, русских эмигрантов, прибитых волнами событий к берегам туманного Альбиона. Она упала, подобно сверкающему метеору, и в среду английского народа. И сразу же обнаружилось, что здесь на Британских островах, это великое историческое событие вызывает двойственную реакцию.
Господствующий класс встретил русскую революцию с весьма смешанными чувствами. С одной стороны, он был доволен, что от власти устранена романовская клика, которую он считал совершенно неспособной вести войну и которую он подозревал в желании заключить сепаратный мир с Германией. С другой стороны, он с большим беспокойством смотрел в перспективы будущего. Революция для каждого доброго английского буржуа — анафема. Революция же в разгар ожесточенной войны с могущественным врагом — анафема в квадрате. Две души боролись в груди британского господствующего класса и, пожалуй, чувство тревоги было сильнее, чем чувство удовлетворения. Все внимание руководящих кругов после февраля концентрировалось на вопросе: каково будет новое правительство? И как оно будет воевать: лучше или хуже старого? Ибо о таких вещах, как Октябрьская революция, в начале никто в этих кругах не думал, никто не считал возможным что-либо подобное.
Совсем иначе русскую революцию встретили левые круги в Англии, и прежде всего рабочие. Представьте себе человека, идущего в страшную бурю по длинной, убегающей в неизвестную даль дороге. Небо густо покрыто мрачно-свинцовыми тучами. Свищет пронзительный ветер, до земли пригибающий деревья. То гром гремит, то стремительно льются потоки дождя. И бедный путник, продрогший и промокший насквозь, собирая последние силы, с отчаянием в душе и с болью в окоченевшем теле, идет, шатаясь, вперед по бесконечной ленте дороги.
Но вдруг — о, чудо! — черный полог туч внезапно разорвался и сквозь образовавшееся пространство на потемневшую землю упал торжествующий солнечный луч! Вся природа сразу ожила, сверкнули алмазами орошенные дождем поля, зазеленел хмуро стоявший в тумане лес, заиграл синью далекий свод небес, мостом радуги осветился мрачный покров туч. С каким восторгом приветствует путник этот луч! С каким облегчением вглядывается он в прояснившуюся даль горизонта!
Примерно таково было впечатление, произведенное известиями о русской революции на передовые круги британской демократии. В течение двух с половиной лет все глубже и болезненнее закручивался винт мировой войны. Все тяжелее становились жертвы, все безысходнее узкий тупик, в который зашло человечество.
И вдруг прогремел удар революции! Вся левая Англия вздрогнула, как от электрического толчка, в сердцах тысяч и тысяч невольно вспыхнула надежда:
— Вот он выход! Вот начало конца бесчеловечной бойне!
Левые круги Англии тоже связывали русскую революцию с войной, но в отличие от господствующего класса их внимание было сконцентрировано на вопросе: освободит ли революция мир от этой войны? И многие, очень многие считали, что освободит.
Я помню, как один из вождей Независимой рабочей партии Филипп Сноуден, с которым я был тогда хорошо знаком, спустя несколько дней после падения царизма в разговоре со мной воскликнул:
— Русская революция очень быстро приведет к концу войны!
А редактор известного лондонского еженедельника «Nation» левый демократ Массингэм на мой вопрос, что он думает о русской революции, убежденно ответил:
— Русская революция — это конец войны.
Старому радикалу, воспитанному на принципах британского парламентаризма, только не нравилось, что в Петрограде слишком много говорят о диктатуре пролетариата и слишком мало почтения обнаруживают к идеям «чистой», т. е. буржуазной демократии.
Таково было не только настроение вождей. Так еще в большей мере думали и чувствовали массы.
31 марта, через две недели после получения первых известий о событиях в Петрограде, лондонская демократия устроила торжественное чествование русской революции. Лейбористская партия, социалистические партии, профессиональные союзы, различные группы радикалов из буржуазного лагеря, отдельные выдающиеся представители политики, литературы, искусства — все объединились в этот день для того, чтобы послать горячий привет сбросившей свои цепи России.
Я как сейчас помню этот митинг. Огромный зал Альберт-Холла, вмещающий до 10 тыс. человек, переполнен до краев. Партер, ярусы, галереи, проходы, даже эстрада залиты шумно-волнующимся морем голов. Позади эстрады великолепный орган, на самой эстраде, в ложах и проходах, по потолку и стенам — красные знамена, красные ленты, красные гирлянды цветов.