Иван Михайлович Майский
ВОСПОМИНАНИЯ СОВЕТСКОГО ПОСЛА. В ДВУХ КНИГАХ
КНИГА 2. МИР ИЛИ ВОЙНА?
часть первая
ОБСТАНОВКА И ЛЮДИ
Посольство
Итак, 27 октября 1932 г. я прибыл в Лондон в качестве вновь назначенного посла СССР в Англии. Мне нужно было срочно ознакомиться с условиями моей работы. Я начал это знакомство создания нашего посольства.
В Лондоне царское правительство никогда не имело в противоположность Берлину, Риму и Парижу своего собственного дома. Когда в 1924 г. были установлены дипломатические отношения между СССР и Англией, мы получили помещение бывшего царского посольства — Чешем-хаус. То был большой, английского типа шестиэтажный особняк, расположенный в аристократической части столицы. В нем было много больших и красивых приемных залов, роскошная квартира для посла, но зато все остальное представляло собой сложный лабиринт маленьких комнат, комнатушек и клетушек, постепенно возносившихся к самой крыше. Такое помещение было в стиле старой русской дипломатии: последний царский посол граф Бенкендорф, умерший в январе 1917 г., жил здесь один со своей женой; 42 человека прислуги мужского и женского пола обслуживали знатную чету.
Конечно Чешем-хаус не был собственностью царского правительства: дом был снят на 50 лет, и срок аренды кончался в 1928 г. Для нас дом был не вполне пригоден. Однако в обстановке 1924-1927 гг. у нас было слишком много других, более острых забот, чтобы еще всерьез ставить вопрос о смене посольского здания. Наоборот, мы держались за Чешем-хаус, несмотря на все его неудобства, ибо не были уверены, что в Лондоне найдется лендлорд, готовый сдать помещение под «большевистское посольство». Даже с хозяином Чешем-хауса у нас то и дело случались осложнения. Владелец дома, оказавшийся твердолобым реакционером, не мог просто отказать нам, ибо был связан контрактом, но всячески допекал нас: присылал своих представителей для проверки состояния дома (что разрешалось контрактом), запрещал производить какие-либо внутренние перестройки, присылал строгие письма по поводу замеченных им «беспорядков» во дворе посольства и т. д.
Наши отношения с ним имели замечательную концовку. Нотой от 25 мая 1927 г. министр иностранных дел Остин Чемберлен уведомил советское правительство о разрыве отношений между Англией и СССР. В суматохе тех дней мы совершенно забыли о доме и о сроках царского контракта. Но хозяин неожиданно сам напомнил о себе. Накануне дня, когда посольство должно было покинуть территорию Англии, этот почтенный джентльмен самолично явился к нам и, указав на то, что контракт истекает в следующем году, с самой любезной миной предложил продлить его действие. В ответ на изумленный взгляд первого секретаря Д. В. Богомолова, который его принимал, хозяин дома, пожав плечами, заявил:
— Чего в жизни но бывает! Сегодня мы с вами в ссоре, завтра мы будем с вами в дружбе. А дом-то стоит, да и мне деньги пригодятся.
Нас, однако, не тронула мудрость лендлорда, и предлагаемая им сделка не состоялась.
Когда в 1929 г. после восстановления дипломатических отношений с СССР, осуществленным вторым лейбористским правительством, в Лондон прибыло новое советское посольство, оно оказалось без посольского здания. Первоначально посольство устроилось во временном помещении: Гросвенор-сквер, 40. Сразу же начались усиленные поиски постоянной резиденции. Это и теперь оказалось нелегким делом. Антисоветские настроения в консервативных кругах (а все лендлорды — консерваторы) были по-прежнему очень сильны. С. Б. Каган, первый секретарь посольства, на плечи которого легла главная забота по подысканию дома для советского представительства, десятки раз переживал жестокое разочарование. Вот, кажется, нашел подходящее помещение, кажется, договорился с агентом обо всех деталях (в Англии трансакции с домами и квартирами производятся через агентские конторы), кажется, на будущей неделе уже можно переезжать — и вдруг в последний момент владелец дома, узнав, что наниматели «большевики», категорически отказывается заключить сделку. Или еще бывало так: агент согласен, владелец дома согласен, но не согласен собственник земли, на которой стоит дом (часто это — два разных лица), — и все идет прахом.
Наконец нашелся южноафриканский «шерстяной» миллионер сэр Люис Ричардсон, который согласился сдать свой особняк в Кенсингтоне советскому правительству. Какие мотивы руководили Ричардсоном, не знаю. Ходили слухи, что потери, понесенные им в связи с мировым кризисом 1929 г., помогли ему преодолеть политические предубеждения. Может быть, это и было так. Земля, на которой стоял особняк, принадлежала королю, и король, только что восстановивший дипломатические отношения с СССР, естественно, не мог возражать против помещения здесь советского посольства. Ричардсон сдавал особняк на 60 лет и требовал уплаты вперед арендной платы за все это время. Условие было жесткое и необычное, но посольство согласилось его принять. В результате за 36 тыс. фунтов советское правительство приобрело в свое распоряжение сроком до 1990 г. красивый особняк на одной из самых фешенебельных улиц Лондона. В конечном счете вышло даже недорого — особенно если принять во внимание, что в лондонском просторечии наша улица именовалась «кварталом милионеров{1}».