- Батюшка, - не унимался я - а что в том Царствии Божием будет? Да и прибывать в прекрасном месте тысячи лет - надоест.
- Эх, Вася, - улыбнулся отец Павел - вспомни слова Спасителя нашего: "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино". Человек тот, который в Царство Божие попадает, становится единым с Самим Богом. А что ты годы Царства это считаешь, то зря ты так делаешь. Ведь апостол Иоанн в Откровении своем говорит: "времени уже не будет". Упражняйся, Вася, в молитве Иисусовой непрестанно, она путь твой в Царство Божие.
Долго я размышлял над словами отца Павла о Царстве Божие и решил вопросить его - зачем же нам тело и ум нужны, если они путь в Царство Божие для нас закрывают?
Пришел к батюшке и спрашиваю его об этом.
- Как бы ты, Вася, Божий мир принимал без тела? Как бы ты его видел, слышал, вдыхал, трогал? А без ума как бы ты мир Божий воспринимал и ему отвечал? То, что мысли наши нам вход в сердце закрыли так это потому, что первородный грех наши предки свершили. Вот и попортилась природа наша первозданная. А Господь наш Иисус Христос ее нам исцелять помогает и заповеди Свои нам в Евангелии оставил. Самую первую Его заповедь помнишь?
Я назвал первую заповедь Блаженств.
- Нет, - ответил батюшка - самая первая заповедь Христова была "покайтесь, потому что приблизилось Царство Небесное". Покайтесь, означает - отвратитесь от греховных дел ваших. Потом уже начинаются заповеди Блаженства и самая из них первейшая: "Блаженны нищие духом, потому что их есть Царство Небесное"
- Как, батюшка, стать нищим духом? - спросил я.
- Оставь пустое думанье, имей знание. Ты знаешь, как дышать и дышишь, ты знаешь, как ходить и ходишь, ты знаешь, как любить и любишь. Ты радуешься, печалишься, веселишься, плачешь, не думая как это надо делать. Воин знает, как надо сражаться и не думает, механик знает, как надо чинить машину и не думает. Не задумывайся, как славить Бога - просто славь Его, не задумывайся, как молиться Богу, просто молись Ему. Еще, Вася, не мни себя чем то, все что у тебя есть от Бога - и тело, и сила, и знания. Не борись с мыслями, не имей их в уме своем. Погрузи ум в молитву. Лучше в короткую, в какой ты потихоньку навык приобретаешь: "Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя". Так потихоньку придешь еще к одной заповеди Блаженства: "Блаженны чистые сердцем, потому что они Бога увидят".
Спросил я отца Павла о посте - как надлежит поститься в постные дни?
Батюшка ответил:
- Есть еда постная - хорошо, ешь ее. А не добудешь постной - ешь скоромной поменьше. Главное, не имей дурных помыслов. Ни против тех, кто рядом с тобой, ни против врагов своих различных. Не забывай, Вася, слова Христовы во время поста: "А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтоб явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне".
Спросил я отца Павла:
- Почему люди, слушающие проповедь отца Николая или твою не приходят к вере? Почему люди, которые рождены в христианстве, которые постоянно причащаются, растут и живут среди святынь, не имеют веру в Бога?
- Потому что, - ответил мне батюшка, - вера есть дар Бога, как апостол Павел сказал: "это не от вас, Божий дар". В другом послании этот апостол сказал: "кого Он, то есть Бог, предопределил, тех и призвал" <далее текст нечитабелен>
Однажды спросил я отца Павла:
- Батюшка, что такое любовь?
Став очень серьезным, батюшка ответил мне:
- Любовь, Вася, это всецелое приятие человека таким, каков он есть и жертвенность самим собой, даже своей жизнью, для спасения этого человека.
- Про первое, батюшка, то есть про приятие я понял, а что за жертвенность такая? Когда многие мои товарищи на войне за Родину собой жертвовали, это мне понятно, когда мать собой жертвует, спасая дитя свое от лютой опасности, мне тоже понятно, а как я могу в мирное время жертвовать собой за тебя, за товарищей своих?
- Не имей ко всем пристрастия - это уже жертва. Ты любишь человека, придумывая для него какието свойства, которых он и не имеет, и наслаждаешься этими свойствами. Потом, помни слова Господа Иисуса Христа: "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую, и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду, и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся" - в этих немногих словах жертвенность твоя и заключается. А просящим может быть тот, кто просит у тебя не только вещь какую или деньги, но и совет, и доброе слово, и поддержку в трудный час.
Тут на ум мне пришли еще и другие слова апостола Павла: "Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает". Я спросил батюшку об этих словах. Батюшка сказал:
- Наказывать означает вразумлять, разъяснять на примере, что случается в том или другом обстоятельстве. Ты когда дорогу для паровозов строил, наверно видел, что случается, если насыпь не укрепить? Она остается кучей песка и ее легко дожди размывают. Вот так же и господь наказует, то есть вразумляет, учит нас неразумных. А бьет он по делам нашим страстным, дурным. Не карает нас Милосердный Господь, не истребляет. Вспомни, Вася, в русском языке слово наказует и слова указует и показует, пишутся и звучат почти одинаково. Происходят они по вашей грамматике от одного слова казать, то есть являть. Вот Господь и являет сыновьям своим учение или пример, как в каком случае надо поступать.
Придя однажды в мастерские, где я работал, я застал своих товарищей по работе столпившимися вокруг чего то, лежащего на полу. Я подошел к ним и увидел, что посреди них лежит убиравший у нас в мастерских мальчишка-сирота Киёши. Курточка его на груди пропиталась чем то бурым. Поняв, что случилось что-то не ладное, я спросил у своих товарищей - что с ним такое. Они объяснили мне, что Киёши убирался, когда у одного вагона в мастерских выбился из под колеса башмак и вагон качнулся, да так, что его буфер прижал бедного Киёши к буферу другого вагона и у него пошла кровь. Механик мой был сер, как туча, он понимал, что надо звать полицию, начнется расследование и ничего хорошего не будет. Мне было жаль его, он всегда был добр с нами - рабочими, чинящими и паровозы и вагоны. Но еще больше мне было жаль мальчишку, круглого сироту двенадцати лет, живущего при мастерских. Он был задорным огольцом и очень добрым, не озлобившимся на мир из-за своего положения. Сердце мое сжалось, а на глаза навернулись слезы.
Тут меня что то подтолкнуло, я нагнулся, сгреб Киёши как в охапку, и побежал с ним на улицу. Мои товарищи вослед мне закричали, подумав, что я повредился умом, и побежали за мной. Я выбежал на площадь, где в ожидании стояли понские извозчики - дзинрикиси. Там меня нагнали мои товарищи и механик с ними. Он положил мне руку на плечо и сказал, что Киёши уже не помочь, что надо смириться и вернуться в мастерские.
Я резко ответил, что попробую ему помочь, пускай только они прежде помогут нанять мне извозчика. Но это оказалось трудным делом, никто из извозчиков не брался везти меня с окровавленным мальчиком на руках. Наконец мои товарищи сторговались с одним из этих извозчиков за двойную плату, назвав адрес отца Павла.
По дороге я слушал, стучит ли у Киёши сердце, но так и не услышал стука. Подъехав к дому отца Павла, я понесся к нему, думая лишь об одном: хоть бы он был дома. Отец Павел был дома, но народ, бывший у него, отшатнулся от меня с моей страшной поклажей.