В ходе моего визита в Петербург в декабре 1907 г., о котором я писал выше, я видел г-на Битнера, жаловавшегося, что д-р Аснес действует по отношению к нему недостаточно искренне: то он соглашается закрыть "Русланда Эспэрантисто", то желает продолжить его издание. А он, Битнер, уже везде объявил об издании "Эспэро"; если "Русланда Эспэрантисто" не будет закрыт, то он боится большого провала из-за нехватки сотрудников и материала, несмотря на то, что все статьи, которые будут печататься в "Эспэро", будут оплачиваемы. Из дальнейшего разговора на эту тему с Аснесом я понял, что он желает сидеть сразу на двух стульях: быть главным редактором "Эспэро" и, на всякий случай, не закрывать "Русланда Эспэрантисто".
Поскольку я увидел, что в это дело вмешался денежный интерес (т. е. оплачиваемая работа в "Эспэро") и Аснес поступает не вполне искренне, я решил держаться в стороне от отношений между Битнером, Аснесом и другими сотрудниками "Русланда Эспэрантисто" и возвратился в Москву для работы с московскими эсперантистами. Из Москвы я написал Аснесу, что намереваюсь издавать в Москве новый эсперантский журнал в форме ежедневных газет для того, чтоб он не был конкурентом предполагаемого "Эспэро" и "Русланда Эспэрантисто".
Мне неизвестны дальнейшие детали урегулирования отношений между Аснесом и Битнером, но в 1908 г. журнал "Русланда Эспэрантисто" в прежней форме уже не выходил. Появился только один номер в формате ежедневной газеты; в качестве редактора подписал его В.Лойко. Вместо ежемесячного "Русланда Эспэрантисто" появился эсперантский журнал "Эспэро" как приложение к русскому журналу Битнера "Вестник Знания".
1-й номер "Эспэро" представлял из себя довольно толстый выпуск из 48 страниц, набранных петитом, с двумя параллельными текстами: на русском и на эсперанто. О программе журнала Битнер писал (дословно): "Ближайшей нашей программой является прежде всего, конечно, пропаганда идей мира, культурного единения народов и поднятия духовного уровня каждой нации до такой высоты, когда сами собой уничтожатся царствующие между ними враждебные отношения на почве взаимного соперничества, которые заменит сознание всеобщего братства на началах истинного демократизма."
К сожалению, программа мира уже в 1-м номере не гармонировала с его содержанием. В нём были напечатаны статьи в защиту атеизма, общественно спорные статьи и даже лично оскорбительные. Среди последних особенно плохое впечатление оставляла статья некоего П.Хайды, в которой наш великий писатель и апостол мира Л.Н.Толстой был выписан весьма некрасивыми красками. Я послал редакторам "Эспэро" довольно большую статью, критикующую статью Хайды, но редакция "Эспэро" отказалась её напечатать. После этого я уже ничего не посылал для этого журнала. Взамен я начал хлопотать об издании эсперантского журнала в Москве, намереваясь печатать его в Казани. А когда казанский губернатор не разрешил печатать журнал в Казани, я выпустил его в Москве, как о том сказано выше.
Журнал "Эспэро" существовал только один 1908-й год. Прекратив его издание, Битнер написал довольно резкую статью в адрес лиц, составлявших редакцию журнала. Чтоб можно было судить о характере этой статьи, процитирую только следующие первые строчки: "Грустно бывает видеть человека, которому после целого ряда бесплодных усилий приходится сознаваться в своей несостоятельности, в своей ошибке… Ещё печальнее, однако, положение того, кто сознаёт жизненность самого дела, его величие, громадное общественное, даже общечеловеческое значение и принуждён отказаться от работы на этом поприще только потому, что оно попало в руки самозванцев, способных лишь погубить саму идею, а не двинуть её вперёд…Читателям уже известно, что из-за мелких интриг, которые тотчас же обнаружились на развалинах "Русланда Эспэрантисто", № 1 журнала "Эспэро" мог выйти только со вторым номером "Вестника Знания"…"
Итак, в 1909 г. российские эсперантисты остались без какого-либо эсперанто-русского органа, и когда в феврале вышел "Ла Ондо дэ Эспэранто", его приветствовали как избавителя от неприятной ситуации. Такая обстановка была весьма благоприятна для нового журнала и вскоре он занял очень твёрдое положение.