Одним словом, после объявления войны наши предприятия, до того непрерывно прогрессировавшие, теперь покатились вниз.
1914 г.
В августе моё тревожное состояние ещё усугубило следующее обстоятельство. Однажды я получил из Петербурга телеграмму Н.П.Евстифеева, настоятельно просившего, чтобы я вывел книжный магазин из вегетарианской столовой. Поскольку наш магазин был там устроен без какого-либо письменного соглашения, я был обязан подчиниться этой просьбе. Во второй половине месяца я выехал в Петербург, чтоб лично изучить вопрос, выяснить причину и т. д.
Оказалось, что между Н.П.Евстифеевым и его главным помощником и товарищем по вегетарианской столовой Дроздовым случился конфликт. В качестве вегетарианского повара Дроздов был техническим устроителем столовой, а Евстифеев участвовал в деле капиталом и администрированием. Никаких письменных соглашений между ними заключено не было и, естественно, вскоре появились поводы для разных недоразумений. В эти раздоры оказались втянутыми и работники магазина. В результате все работники столовой и магазина настолько перессорились, что их совместная жизнь сделалась несносной, а я должен был "расхлёбывать заваренную кашу".
Положение моё было ужасно неприятным. С одной стороны, война опрокинула мои планы в Москве, с другой стороны, мне надо было что-то делать с петербургскими филиалами. Закрыть их означало бы потерю моей почти трёхмесячной работы в Петербурге год назад. Оставить их — масса новых хлопот, связанных с руководством и помещением. Наша заведующая магазином Смирнова совсем отказывалась продолжить работу, мальчик Вася Никифоров тоже нашёл себе другую должность, курсы посещало очень мало учеников. Я колебался что предпринять.
К счастью, во дворе того же дома № 110 по Невскому проспекту располагался другой дом, в котором сдавалось не слишком дорогое помещение. Кроме того, я познакомился с одним из наших посетителей полуэсперантистом — полуфотографом В.К.Васильевым. В шутку я предложил ему: не хотел бы он стать заведующим магазином и съёмщиком дворового помещения? Он отнёсся к моему предложению абсолютно серьёзно и в конце концов 26 августа 1914 г. был составлен контракт, согласно которому он обязался снять помещение и управлять магазином на комиссионных условиях, получая 30 % выручки от продажи наших собственных изданий и 20 % от продажи других изданий, но не менее 30 рублей в месяц. Под магазин и курсы он выделяет комнату из своей квартиры. После подписания контракта он переехал в новую квартиру и переместил магазин. Для устройства этого дела я снова вынужден был провести в Петербурге около трёх недель.
Выезжая в Москву, я чувствовал, что лишь отсрочил смерть филиалов, но у меня не было другого выхода. Поскольку новый заведующий не совсем владел нашим языком, было понятно, что пропаганда языка не могла быть достаточно успешной. Кроме того, все интересы в то время были обращены к войне. Из наших ревностных сотрудников в Петербурге в армию тогда был призван И.М.Рахамяги, который до того много помогал как в магазине, так и на курсах. Таким образом, здешний магазин стал просто складом от московского магазина.
Возвратившись в Москву в весьма плохом состоянии духа и видя везде общий кризис, я пытался держаться внешне спокойно, но внутри "во мне сидели и скреблись кошки", как говорится по-русски. Чтоб наше скатывание вниз не обнаружилось слишком неожиданно, я поместил в октябрьском номере нашего журнала тревожную заметку "Ла милито кай Эспэранто" /война и Эсперанто/. В ней я привёл следующую цитату из книги Берты фон Зутнер "Долой оружие!", с помощью которой я заменил описание нынешнего положения всех сражающихся народов: "Всё встало: работа на фабриках, работа на полях, бесчисленное число людей лишено заработка и хлеба. Бумажные деньги обесцениваются, ажио /биржевая наценка/ растёт, всякое желание к начинанию исчезает, многие фирмы банкротятся — одним словом, нужда-нищета". Вслед за этой цитатой я написал: "Кризис не проходит мимо и эсперантской жизни. Эсперантисты, которые призваны на войну, уже не имеют возможности работать для Эсперанто. А непризванные эсперантисты столько переживают из-за войны, что читают лишь известия о боях, покупают разные военные карты и совершенно забыли об обычной культурной работе. На своих постах остались лишь немногие эсперантисты… Но их силы не беспредельны. Поэтому я призываю: Вспомните о нашем эсперантском долге!" В другом месте того же самого номера я обращаю внимание клиентов нашего магазина на то, что у магазина долгов на сумму около 300 см., которые могут быть выплачены своевременно только в случае, если заказы продолжат поступать как прежде. Однако заказов нет.