Искренне надеясь, что вскоре я разберусь в происходящем, я приготовилась слушать Вождя.
Ракатау, подождав, пока все мы соберёмся подле него и установим тишину, простёр вперёд мускулистую руку, показывая, чтобы мы были очень внимательны.
Все затихли. Кангар стоял подле меня, так близко, что я ощущала его дыхание на своей макушке. Я опустила руку, и тут же почувствовала стиснувшую её ладонь брата.
- Дети, - начал Вождь, - будьте предельно внимательны и во все уши слушайте то, что я вам сейчас скажу...
Он говорил негромко, но внимание всех присутствующих было приковано лишь к нему. Его рокочущий голос, казалось, заполнил собой всю беседку и приковал к месту.
- Несчастливые знаки были даны нам, для того, чтобы мы кое-что поняли... Мы все с вами видели, как отверг океан наши подношения.
Присутствующие издали единый горестный вздох. Вождь помолчал немного, вглядываясь в лица стоящих перед ним, затем продолжил:
- Мы все с вами слышали те дурные слова, что говорила во время священного ритуала Семи Желаний Ан Шантин!
На меня словно ушат ледяной воды вывернули. Сердце забилось часто-часто.
Я говорила дурные слова? Я говорила... Не своим голосом!
Часть воспоминания, яркая и пронзительная, ворвалась в моё сознание. Я действительно говорила... Какие-то чужие, непонятные слова... Вчера, на празднике, в присутствии множества людей... Но я не помнила ни того, что было сказано, ни того, что происходило после. Мои щёки запылали, по спине пробежала дрожь.
- Я собираюсь объявить об этом на сегодняшнем совете, так, чтобы каждый в племени услышал слово Вождя. Но вначале я хочу сказать его вам, так как вы все из рода Шантин и причастны к произошедшему не меньше, чем сама Ан.
Можно было услышать, как кричит высоко в небе чайка, высматривая рыбёшек на лёгких волнах. Над моим ухом взволнованно дышал Кан. Все затаились, ожидая, что скажет Вождь дальше.
- Ан Шантин, - вдруг снова обратился ко мне Вождь, - мне неведомы мотивы твоей странной и малоприятной речи, но знай: Вождь племени прожил на свете слишком много и повидал такое, что тебе не снилось и в самом страшном из твоих снов. Я не верю в знаки, как в счастливые, так и в роковые, не верю в предубеждения. И я не верю в пророчества. Я не верю твоим словам. Ты поняла меня, дитя?
Я кивнула, хотя на самом деле не понимала толком ничего. Я не помнила значения того, что говорила... Пальцы Кана стиснули мою ладонь ещё сильнее.
- Твои мысли диковинны, Ан. Ума не приложу, как только тебе в голову пришло подобное... Ты ещё совсем дитя, и я не стану карать тебя. Но знай: я не вижу ничего забавного в твоей игре. Я наказываю тебе больше никогда не возвращаться к подобным фантазиям. Обещаешь ли ты слушаться своего Вождя?
Я снова кивнула, ощущая, как в уголках глаз выступают слёзы.
- Я знаю, что все в племени ждут объяснения твоим словам. Твои родители, братья и сёстры. Они ждут, Ан. Сможешь ли ты найти себе оправдание?
Опустив голову так низко, что волосы упали на лицо, я изо всех сил стиснула зубы, сдерживая рвущийся наружу плач.
- Я так и думал, - Вождь привстал, показывая, что мы можем уходить, - я скажу им то же, что и вам... Скажу, что наши верования устарели, а в глупой прихоти океанских отливов и дурных словах маленькой фантазёрки нет ничего страшного.
... Кангар вёл меня за собой вглубь джунглей, к нашему дереву. Я не заметила, как мы миновали озеро, папоротниковые заросли, высокие пни вырубленных мангров, и оказались внутри убежища. В какой-то момент я просто подняла голову и оказалась лицом к лицу со взволнованным, сочувственно улыбающимся Каном.
- Ан... На тебе лица нет...
Он прикоснулся к моей щеке, отводя в сторону запутавшиеся волосы. Его ладонь была очень горячей и до сих пор пахла пыльцой паучьих орхидей. Моих любимых орхидей.
Я всё же не выдержала и расплакалась. Кангар неловко обнял меня.
- Всё будет хорошо, Ан...
Слёзы текли из меня горьким потоком, я всхлипывала и отчаянно мотала головой. Так стыдно и противно от самой себя мне ещё никогда не было...
Воспоминание одиннадцатое. Братская клятва
Тот день мне навсегда запомнился как один из самых тяжёлых и волнительных в моей жизни.
Мы не могли позволить себе долго прятаться ото всех в своём дереве-убежище, потому как очень скоро наше отсутствие вызвало бы тревогу и взрослые принялись бы искать нас. До сих пор дерево служило нам надёжным тайником, и никто, кроме нас, не знал о нём. Но мы всё равно не хотели рисковать.
За те час или полтора что я проплакала на плече у Кана, легче мне не стало, но Кан подробно рассказал мне о том, что именно произошло минувшей ночью.
По его словам, после нашего Танца Семи Желаний, как только пришло моё время говорить о своих желаниях, я неожиданно застыла, будто одеревенела, и заговорила низким, грубым голосом, который никак не мог быть моим собственным. Я заговорила о плавучих домах, что пришли к нашему берегу из-за далёкого горизонта, о белых демонах, которые сошли с них на нашу землю, об опасности, которую они принесли с собой.
- Ты сказала, что им нужна наша земля и то, что в ней скрыто. Что они захотят заполучить её во что бы то ни стало. Что они будут обманывать нас, пытаться подкупить и соблазнить, и что... М-м-м... Что нельзя поддаваться на их уговоры... Что-то про гордость и алчность... И что все мы погибнем.
От последней фразы у меня будто сотни крохотных муравьёв забегали по спине.