Вождь не ответил, лишь кивнул.
- Ан Шантин - такая же шуани, как и её бабушка, а возможно даже более сильная, так как её дар при ней с самого рождения. Как только я увидел её, новорожденную, на руках у её матери, я сразу же понял, что это очень необычный ребёнок. И вот мои догадки подтвердились, Тау. Ан Шантин - шуани, беседующая-с-духами. Через неё с нами, простыми смертными, говорят духи... И... Кто знает, может быть, даже сами Боги?
Вождь скривился совсем как ранее Солон, отпивший горького лекарства.
- Прошу тебя, давай не будем...
- Тау, услышь меня! Мне известны причины твоих духовных разочарований, но мне известна также и та истина, которую ты не хочешь принять. На наши земли грядёт беда, беда в облике белого льва, который развяжет войну и погубит всех ассанте. Мы должны спасаться. Мы должны покинуть эти земли. И времени у нас мало... Таково послание духов, и оно не изменится оттого, что ты в них не веришь. Ты должен принять решение, Тау, решение, на которое не повлияют твои чувства, но решение, что найдёт твоя мудрость и разум. Будущее всего народа ассанте в твоих руках.
Вождь улыбался, переводя взгляд с Маро, на нас с Каном, и по его лицу непонятно было, о чём он думает. Одно было ясно - он не верит. Что бы ни сказал Марагаро, что бы ни предприняла я, он не поверит нам. Просто потому, что он не верит в существование духов. Как сказал Маро: у него есть на то свои причины? Интересно, что же это за причины?
- Я вижу, что мои слова не дошли до твоего сердца, Тау, - разочарованно протянул Марагаро, вставая и отходя в угол комнаты.
Вождь хмыкнул и тоже поднялся:
- Верно видишь, Змей. Знай своё место.
И, не сказав больше ни слова, вождь ушёл.
Мы с Каном сидели молча, потрясённые и опечаленные. Маро тоже был огорчён и не скрывал этого. Его сухое, острое лицо с потухшими, как угли костра, глазами, выражало крайнюю степень досады.
В моей голове зажужжали новые вопросы.
Оказывается, моя бабушка - колдунья? Почему мама скрывает это от меня? Она говорила, что бабушка была простой ткачихой и умерла задолго до моего рождения. Но из слов Марагаро и Вождя выходит, что это совсем не так...
Отчего наш Вождь не верит в духов? Десятки поколений ассанте чтили убеждения своих предков, их обычаи и традиции. Неужели наше поколение перестанет почитать высшие силы?
Почему Марагаро так непочтительно ведёт себя с вождём? И почему Вождь назвал Маро Змеем? Ведь его имя - Марагаро - означает 'гроза змей' - то есть гроза болезней, поскольку змея в верованиях ассанте была символом недугов и вообще всяческих несчастий. Уж не считает ли Вождь, что Маро со своими попытками повлиять на его взгляды, стал врагом?
- Дитя, - мягко сказал Маро, помогая мне подняться, - солнце уже садится. Пойдём, я помогу тебе добраться до дома.
- Целитель, позвольте мне, - Кангар с готовностью протянул ко мне руки, - Ан ещё слишком слаба, я понесу её.
Марагаро бросил на него цепкий, оценивающий взгляд.
- Хорошо, Кангар. Скажи Аммед и Хамайну, что их дочь заболела, но уже получила лекарство и скоро поправится.
Кангар осторожно усадил меня себе на плечи. Я выслушала последние наставления целителя - пить часто и помногу, но ничего не есть до следующего заката.
Уже в дверях мы услышали:
- Я прошу вас не говорить никому о том, свидетелями чего мы все сегодня стали. Вождь не поддерживает нас, и люди не поймут, если мы станем сами убеждать их. Видимо, пока не время...
- Целитель, - взволнованно спросил Кан, - Вождь уже не переменит своего отношения?
Маро мрачно покачал головой.
- Но у кого же тогда нам просить помощи?
- Помощи? - Маро невесело усмехнулся, - У Богов, мой мальчик... У Богов... Только Боги и духи могут помочь нам теперь... Если будет на то их воля.
Воспоминание пятнадцатое. Тревожные знаки
- Кан?
- Да, маленькая?
- Я не хочу домой. Посидим на берегу?
- Ты уверена?
- Хочу поговорить...
Кангар пожал плечами и зашагал быстрее. Покачиваясь на его спине, я почти задремала, однако тревожившая меня мысль возвращалась снова и снова, маяча ярким красным огоньком, и не давала расслабиться.
Глаза. Огенно-алые глаза льва пламенеющего из моего видения не давали мне покоя. Слишком знакомыми были эти мерцающие сполохи во взгляде... И это были глаза не нашего Вождя...
На пляже было довольно людно. Рыбаки укрывали на ночь свои лодки, женщины набирали солёную океанскую воду для ритуальных омовений, тут и там сновали дети, собирая выброшенные приливом раковины, камни, осколки кораллов, пучки водорослей и другие диковинки. Темнеющий воздух был наполнен гулом весёлых голосов.
Вдохнув полной грудью чистый, солоноватый ветер, я почувствовала себя намного легче. Однако недавние события давили тяжёлым камнем моё сердце. Кан, ощущая моё настроение, был тих и мягок.
Он принёс меня к одной из небольших пологих скал у самой воды, и мы долго нежились на нагревшемся за день валуне, пористом и блестящем, обкатанном волнами.
Заходящее солнце окрасило горизонт всеми оттенками алого, пурпурного, золотого. В высоких небесах носились чайки, джунгли далеко на востоке начинали трещать звуками ночной жизни. Всё было как всегда, как обычно, и всё же...