- Кан, давай уйдём, пожалуйста, - мой голос дрожал, и брат, поддерживая меня, направился к дороге, ведущей к посёлку, на ходу разрывая ногами песок, чтобы мне было легче идти.
Поравнявшись с одним из харанэ, я обернулась. Любопытство во мне взяло верх над страхом. И я увидела Акеми, стоящую у полосы прибоя, Акеми, улыбающуюся своей печальной улыбкой, Акеми, машущую мне рукой!
- Стой, Кан, - едва дыша, я развернулась и приставила ладонь ко лбу, - Там Акеми!
- Акеми? Она зовёт тебя?
Я смотрела во все глаза, на такой знакомый мне призрачный женский силуэт. Акеми стояла, прижав ладони к груди, затем взмахнула руками от себя, медленно подняла вверх левую руку и начертила у себя над головой круг.
- Она показывает знаки... Говорит: 'Моё сердце с тобой, я ухожу надолго, но вернусь'.
- Уходит? Именно сейчас, когда мы нуждаемся в её помощи... Как некстати...
- Кан... Происходит что-то очень странное... Я чувствую тревогу. С той самой минуты, как мы пришли сюда. Сначала я подумала, что это из-за моего видения, но... Кан, здесь, наверное, тысячи призраков, и все они уходят в океан.
- Что? Они уходят? Прямо в воду, вглубь океана? Но почему?
- Я не знаю, Кан... Мне страшно на это смотреть. Бежим домой, пожалуйста!
Кангар подхватил меня на руки, и изо всех сил помчался по дороге к посёлку.
Мы успели добраться до моего дома раньше, чем из джунглей донёсся первый удар. Раскатистый грохот. Затем ещё удар. И снова грохот, долгий, продолжительный. Как бой множества огромных каменных барабанов... Как вопль обрушенных пламенем домов...
Всю ночь из чащи доносились душераздирающие звуки. Эти звуки слышал каждый в посёлке. Но ни один из нас не понял тогда, что они означали. Те, кто был слишком напуган, поспешил забыть об этой страшной ночи. Нашлись такие, кто сунулся в джунгли прямо той ночью, но сбежали, не сумев выдержать невероятно громкого шума, разрывающего барабанные перепонки.
Однако долгие годы спустя все, кто сумел впоследствии выжить, сходились во мнении: именно в ту ночь всё и началось.
Началась война за нашу родину. Война за Золотой берег.
Белые демоны взрывали глубокие подземные пещеры своим дьявольским динамитом. Именно в ту ночь они начали крупномасштабную добычу золота на наших землях.
Воспоминание шестнадцатое. Большое сердце
Наутро я проснулась с сильной головной болью. Я не помнила, как заснула. Родителей и Кангара уже не было. Мама и папа, наверное, ушли с остальными взрослыми на разведку в тропическую чащу. А Кангар перед уходом оставил мне записку: 'Встретимся на обеде.'
Меня ждали занятия у учителей. Вряд ли из-за ночного происшествия их отменят. Я привыкла просыпаться каждое утро в одно и то же время, через час после рассвета, чтобы успеть позавтракать перед уроками, и поговорить с Солнцем, но сегодня мне пришлось сократить свой ритуал, так как я проспала. Памятуя о наставлении Маро, я не стала ничего есть, и это было кстати, так как времени на сборы у меня оставалось в обрез.
Наскоро освежившись и переодевшись в свежую тунику, я выбежала из дому, и сразу же влилась в толпу своих братьев и сестёр Шантин. Спеша к учителю Ньяле, преподававшему гимнастические танцы, все обсуждали ночной шум.
Занятия на какое-то время дали успокоение моему уму. Сосредоточившись на повторении танцевальных движений за учителем, я отключила все посторонние мысли, целиком отдавшись воле танца. Тело приятно ныло от напряжения, а вынужденный голод только придавал лёгкости.
Время пролетело незаметно. После урока танцев мы освежились у общинного колодца, и отправились к Каплекуну, летописцу. Каплекун рассказывал нам историю племени, а также те сведения, что были известны ассанте о других странах, материках, и населяющих их народах. Поговаривали, что Каплекун владеет десятью наречиями и настолько стар, что помнит времена, когда Боги-создатели ходили по земле. Его уроки всегда были для меня увлекательными.
Сегодня Каплекун рассказывал нам о войнах персов с паадди-шакхами, свирепыми монгольскими воинами, которые хотели захватить восточные земли ради собственной выгоды. Каплекун в те годы был ребёнком, и помнил совсем немного, но у него сохранились толстые книги о тех временах, и он зачитывал нам особенно важные и интересные отрывки. В древних летописях было много военной терминологии, сложных терминов, и я очень скоро потеряла нить повествования.
Моё внимание привлекла Итала. Бусы Бобо по-прежнему обрамляли её шею. Вид улыбающейся и довольной жизнью Италы, в то время как на ней незаслуженно красуется чужая вещь, вызвал во мне злость.
Я дождалась перерыва на обед, и когда все поспешили на общую кухню, я догнала Италу, взяла её за руку и отвела в тень под сенью раскидистой пальмы оахоа.
- Итти, это не твоё, - я указала рукой на бусы, которые Бобо создавал с такой тщательностью и трудом.
- О чём ты говоришь? - притворно удивилась Итала, - Это мои бусы, я сама сделала их.
- Ты врёшь! - я перешла на крик, - Их сделал Бобо, а ты украла!
- А вот и неправда!
Наши громкие голоса привлекли внимание. Вокруг столпилось довольно много народу, но я не смотрела ни на кого, продолжая стыдить сестру:
- Верни Бобо его бусы, так поступать плохо! Ты воровка!
- Да как ты смеешь! Я ни у кого не крала их, ясно? Я их нашла!
- Да где же ты могла их найти?
- Там, на берегу!
И тут я поняла - Итала украла бусы не у Бобо, а у Богов, для которых наш маленький брат готовил свой подарок. Потрясённая, я покачала головой.