И вместе мы танцевали.
Наш род не просто так звался Шантин, в нём из поколения в поколение хранились и передавались секреты древнего искусства магического танца, танца со сталью, танца с огнём, танца со зверем и других ритуальных танцев.
В племени часто устраивались празднества, и когда по вечерам разжигался большой общинный костёр, все жители, от мала до велика, собирались подле него, и наша маленькая стая устраивала целые представления.
Мы тщательно готовились к таким вечерам, сами придумывали себе образы, вместе прорабатывали сюжет нашего танцевального повествования, шили себе костюмы, мастерили маски и украшения. И каждый раз это было незабываемо, и мы, и наши зрители, растворялись в искусстве и волшебстве танца.
Тогда, в моём раннем детстве, все дни от года и до семи лет, были почти одинаковыми и состояли из обязательных физических занятий несколько часов каждое утро, упражнений с письмом и чтением, изучением книг о древних науках, прогулок в тропических чащах и на берегу океана, изучению и мастерству искусств, и обязательном поочерёдном дежурстве на общей племенной кухне, где абсолютно все дети, когда наступала их очередь, помогали добывать и готовить еду. Также, в зависимости от погодных условий, нас обучали понимать состояния неба и земли, с целью предотвращать бедствия, которые могут доставить резкие перемены погоды.
Мы изучали явления природы, запоминали названия различных растений, насекомых, животных, рыб. Мы учились различать съедобные плоды и ядовитые. Мы рассматривали способы выживания в дикой природе в одиночку и сообща. И всё это было так интересно, так увлекательно. Как жаль, что сейчас это всего лишь мои воспоминания...
Но прежде, чем всё это стало воспоминаниями, и мою голову заполонили противоречивые мысли, а в душе поселились нелёгкие чувства, я жила радостной и очень приятной жизнью ребёнка.
Ребёнка, у которого была своя большая и дружная семья.
Как только я вылезла из отцовской колыбели, я познакомилась с ними, своими троюродными, четвероюродными, пятиюродными и другими, братьями и сёстрами, самыми дорогими моими друзьями.
И совсем отдельно - с одним из них, который был особенным, и который стал мне близким другом на всю жизнь, несмотря на все преграды и расстояния между нами.
Он был моим пятиюродным братом, и он был старше меня на три года.
На языке ассанте его имя означало "Опасный".
Воспоминание третье. Братское плечо
Кангар.
Само его имя - магическая формула, что высекает искры прямо из воздуха.
В моей памяти он навечно останется именно таким: молодым, ярким, властным, сильным, полным внутреннего сияния.
Он был самым старшим в нашей маленькой стае Шантин, и ему с детства приходилось быть сильным, чтобы оберегать нас, вести и вдохновлять.
Он был неоспоримым лидером, в силу своего происхождения, воспитания, и твёрдого, волевого характера. Пожалуй, из всех людей, которых я знаю, у Кангара самый стойкий внутренний дух.
Его растили быть Вождём, нас растили в подчинении ему. Никто и никогда не перечил Кангару. Кангар говорит - ты слушаешь. Кангар делает - ты повторяешь. Кангар велит - ты выполняешь.
Совсем немногие из его друзей, к которым, к моей огромной радости, причисляюсь и я, знали, как тяжело ему на самом деле приходится, и каких огромных физических и душевных сил ему стоило его становление.
Его, как ни одного другого из Шантин, воспитывали в великой строгости. Мастера, хранительницы и другие наши учителя были к нему очень требовательны.
Кангар просто обязан был во всём и всегда быть первым, сильнейшим, лучшим. Его плавили, гнули и закаляли, как сталь. Он был живым клинком, которым в годы войны племя пронзало грудь врага, и щитом, укрывавшим всех нас во времена великой опасности.
Кангар, как и я, был ребёнком смешанной крови, с необычными и привлекательными чертами, и его лицо притягивало взгляд. Рядом с другими юношами он был как лев среди котят. Редкая женщина в племени могла остаться к нему равнодушной, и у Кангара всегда было множество талиэлле - поклонниц, к которым он, тем не менее, относился спокойно и даже прохладно.
Кангар, впрочем, со всеми был одинаково дружелюбен и немного отстранён, и никого не подпускал к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Лишь нескольких друзей он воспринимал как родных, заботясь о них, как о семье.
Многие пытались завоевать его дружбу или симпатию, но далеко не каждый мог выдержать его прямой взгляд...
В сильном сердце Кангара жил неукротимый огонь, что своим пламенем отражался в его глазах. Этот огонь мог опалять так, что становилось невозможно дышать, и тело прирастало к месту.
Кангар всегда был очень требователен, как к самому себе, так и к другим, и всех в своём окружении держал в рамках жёсткой дисциплины.
Со мною же Кангар, или просто Кан, как я его звала, был всегда особенно суров, и в то же время он всегда заботился обо мне. Он был мне настоящим другом, с которым я могла говорить свободно и легко, и чувствовать себя в безопасности. Он опекал меня, как только может опекать растущую девочку большой и сильный старший брат. Однако и мне случалось испытывать на себе ярость его огня...
Но я никогда не обижалась на него, не злилась. Его поступки всегда были тщательно взвешены, продуманы, а решения - справедливы и разумны. Безо всякого сомнения, я, да и многие другие в нашем племени, без раздумий доверили бы Кану свою жизнь, отдали бы всех себя на исполнение его воли, мудрой и единственно верной.