В три с половиной часа дня была первая панихида в присутствии великой княгини Елизаветы Федоровны, семьи почившего, членов московской администрации, сословных учреждений, полиции и общества. На третий день кончины состоялось отпевание тела, которое и было перевезено в Петербург для погребения в имении графа "Вартемяки".
Я в это время не был в Москве, так как ездил на короткое время за границу, и об убийстве графа Шувалова я узнал из берлинских газет. Для меня это было большим и личным горем, так как с графом Шуваловым я был очень дружен.
29 июня последовало назначение адмирала Бирилева морским министром. Это был известный моряк, энергичный, честный, прямой, в обществе, несмотря на свои годы, был большим балагуром.
В этот же день С. Ю. Витте назначен был уполномоченным для мирных переговоров в Вашингтоне15. Это назначение вызвало большое оживление в печати; большинство, особенно заграничной, приветствовало этот выбор. В России мнения разбивались. Одна часть приветствовала назначение, другая часть была недовольна и старалась возбудить высшие сферы против, подрывая к Витте доверие. Во всяком случае это событие было особой важности, и все взоры обратились к предстоящим событиям в Портсмуте.
В Москву я вернулся в первых числах июля и нашел у себя следующее письмо от министра внутренних дел А. Г. Булыгина:
"Глубокоуважаемый Владимир Федорович, Вас удивит мое письмо, но, пожалуйста, не сердитесь и будьте так же откровенны со мной, как я с Вами. За последовавшей кончиной бедного Шувалова должность московского градоначальника освободилась. Как кандидата на нее я, между прочим, назвал Государю Вас, и моя мысль ему очень понравилась. Но я, конечно, оговорился и доложил, что совершенно не разделяю мысли о том, что служба — повинность и что всякий, кому что предложат, обязан принять. Я на себе чувствую, насколько это невозможно тяжело, несправедливо и т. д., и я думаю и глубоко убежден, что служба будет возможна лишь при безусловно добровольном принятии должности. Хотите быть исправляющим должность московского градоначальника? Да или нет? Это всецело зависит от Вашей доброй воли. Если да, это будет очень приятно его величеству, если почему-либо Вы не пожелаете, Ваш отказ не будет принят неблагоприятно и нисколько не повлияет на дальнейшую Вашу службу. Поступайте как Господь Бог положит Вам на сердце. Я не считаю себя вправе давать Вам какие-либо советы. Помолитесь Богу и решите, ответив мне кратко депешей, да или нет. Всей душой с Вами. Искренно преданный Вам А. Булыгин. Суббота, 2 июля 1905 г.".
Получив это письмо, я долго колебался. С одной стороны, глубоко уважая А. Г. Булыгина и тронутый его столь деликатным обращением ко мне, я не хотел ему отказывать, с другой же стороны, чисто полицейская должность, как градоначальника, была мне совсем не по душе, а в то время полной разрухи я еще опасался, справлюсь ли я. Сумею ли оправдать доверие? И вот под влиянием этих колебаний, а также и принципа, которого я держался всегда: "На службу не напрашивайся и от службы не отказывайся", я поехал в Петербург, чтоб лично поговорить с А. Г. Булыгиным.
Результатом этих переговоров было то, что я решил отказаться от предложенной должности и вернулся в Москву. Но тут вновь сомнения овладели мною, мне показалось, что я, может быть, нечестно поступил и смалодушничал, отказавшись от боевой должности, каковой надо было тогда считать должность градоначальника. Чтобы разрешить свои сомнения, я пошел к генерал-губернатору А. А. Козлову, которого я тоже уважал. Генерал Козлов меня стал уговаривать принять должность, доказывая, что она вовсе не так сложна, как я себе представляю, и соблазнял меня той пользой, каковую я, по его мнению, несомненно принесу; при этом развернул передо мною целую программу моих будущих действий. Вернувшись от Козлова, я послал депешу А. Г. Булыгину с согласием принять должность градоначальника. В ответ на депешу я получил следующее письмо от 8 июля:
"Глубокоуважаемый Владимир Федорович, только собрался я Вам писать, как сегодня получил Вашу депешу. Сегодня утром я был с докладом в Александрии {Летняя резиденция Государя императора в Петергофе. (Примеч. В. Ф. Джунковского).}. Все обошлось, как я Вам обещал. Ваши сомнения не только были поняты, но и очень хорошо приняты; я усиленно подчеркивал, что Вам ничего не предлагал, но лишь вел с Вами переговоры о возможности Вам предложить. Поэтому с Вашей стороны был не отказ, а лишь соображения отрицательного свойства, но тем не менее Вас очень смущает мысль, что может явиться предположение о Вашем отказе. Мне приказано Вас успокоить в этом отношении, так как ни минуты не сомневаются, что не только приказание, но и желание Вы немедленно исполните. В данном же случае ни того, ни другого нет, но конечно были бы рады, если бы моя мысль осуществилась. Очень надеюсь, что из всего вышеизложенного Вы ясно видите, что Вам мучиться не следует. Дело с назначением замедлилось, так как рождается генерал-губернатор. Кто — еще не знаю, идут переговоры с Дурново. Очевидно, градоначальник должен быть ему люб. Если Вы не раздумаете и будете настаивать на Вашем согласии, пожалуйста, по получении этого письма мне телеграфируйте, и тогда я Вас назову Дурново, а до получения Вашей депеши говорить о Вас не буду. Ввиду отъезда Государя мой доклад будет лишь в конце будущей недели, и время поэтому есть. Желаю всего хорошего. Крепко и сердечно преданный А. Булыгин".
Получив это письмо, я успокоился, решив, что, значит, не судьба быть мне градоначальником, и отправился к генералу Козлову сказать окончательно мое мнение. А. А. Козлов выслушал меня, обнял и расцеловал, сказав, что он очень рад, что я отказываюсь от градоначальства, так как ему было бы очень жаль меня, если бы я оказался в этой каше и неразберихе, которая происходит, что уговаривал он меня раньше только по совести, думая только о пользе дела, но любя и уважая меня как человека ему жутко было бы видеть меня на своем посту.
Не прошло и пяти дней, как 13 июля я получил вновь письмо от А. Г. Булыгина:
"Добрейший Владимир Федорович, простите, но я о Вас Дурново говорить не могу. Это не герой моего романа, Вам между ним и Треповым придется очень жутко. Мне представляется, что мой доклад в Александрии был настолько удачен, что у Вас не может быть даже и малейшего угрызения совести, а потому, мне кажется, всего лучше с этим вопросом покончить. Но вот новое Вам предложение, не столько блестящее {Должность градоначальника была 4-го класса с содержанием 14000 руб. в год и 12.000 руб. на представительство при готовой квартире с освещением и отоплением; должность вице-губернатора 5-го класса с содержанием 5000 руб. и без квартиры. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)}, но гораздо более симпатичное и серьезное. Сабуров подал в отставку. Хотите быть в Москве вице-губернатором? Правда, придется немедленно вступить в исполнение должности губернатора, так как Кристи в отпуску, но это устрашить Вас не может. На Полянского {Правитель канцелярии, бывший еще при Булыгине, когда он был губернатором. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)} можете вполне надеяться. Если это Вам улыбается, то телеграфируйте мне кратко "согласен", и Ваше назначение не замедлит состояться. Как Бог все устраивает к лучшему. Мне представляется, что Вы вполне можете сохранить и трезвость {Имеется в виду должность председателя Московского столичного попечительства о народной трезвости.}. Примите сердечный мой привет. Буду ожидать ответа. Ваш А. Булыгин. Привет к пятнице" {15 июля день моих именин. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)}.
Получив это письмо, я был очень счастлив; эта должность была мне совсем по душе, и я тотчас послал депешу о согласии. Назначение мое состоялось 30 июля, когда вышел по сему поводу высочайший приказ.
В течение июля произошло нижеследующее событие, 10 июля произошло свидание Государя императора с императором германским Вильгельмом в Бьерке. Свидание это было большой неожиданностью не только для публики, но и для некоторых министров. Император Вильгельм прибыл на яхте "Гогенцоллерн". Свидание происходило на яхте "Полярная звезда".