В настоящее издание включен весь текст, подготовленный в издательстве М. и С. Сабашниковых, а также главы «Мои родители и их общество», «Мое детство». Таким образом мемуары Б.Н. Чичерина станут полностью доступны современному читателю.
При подготовке научно-справочного аппарата книги использованы предисловие, часть примечаний и указателя имен, выполненных непосредственно редактором серии «Записи Прошлого», известным историком С.В. Бахрушиным, который в связи с арестом в 1930 г. не смог довести работу до конца. В ряде случаев нами сделаны необходимые дополнения и уточнения к ним. Кроме этого, к главам, соответствующим выпуску «Москва сороковых годов», воссозданы примечания и подготовлен именной указатель, в свое время так и не напечатанный. Примечания, сделанные автором, обозначены как «Прим. Б.Н. Чичерина».
Орфография и пунктуация подготовленного к печати оригинала сохранены в тех случаях, когда возможен компромисс с современными грамматическими нормами, что позволяет передать историческую характерность текста. В остальном особенности авторской манеры и редакторской работы С. В. Бахрушина оставлены без изменений.
Предисловие С.В. Бахрушина
[…][2] Б. Н. Чичерин вступил в Московский университет, по его собственному выражению, в «лучшую эпоху московской жизни, эпоху умственного движения сороковых годов, когда всюду, и в литературе, и на университетской кафедре, и в гостиных, кипели умственные интересы и происходили блистательные ристалища славянофилов и западников». Начало его ученой и литературной деятельности охватывает «другую хорошую для Москвы эпоху, время возрождения русского общества… время пылких надежд и зарождающейся (говоря его словами) свободы». В ряде ярких характеристик он рисует людей той эпохи: профессоров и ученых, как Грановский, Кавелин, Соловьев, Забелин, Шевырев, Крылов, Корш, Редкин, Морошкин и другие, литераторов различного направления, как Павлов и его жена, Кетчер, Тургенев, Лев Толстой, Катков, Леонтьев, славянофилы Хомяков, Юрий Самарин, Аксаковы, Киреевские, видных государственных деятелей, как братья Милютины, и тут же он изображает общий фон московской жизни той эпохи и быт ее великосветского общества. В итоге получается цельная картина той переходной эпохи, которая знаменовала собою глубокий кризис, пережитый Россией в середине прошлого столетия – развал крепостнического общества и зарождение на его развалинах общества буржуазного, кризис, нашедший себе выражение в литературном движении 40-х годов и завершившийся реформами 60-х годов.
Мировоззрение Чичерина всецело отразило собою ту бурную эпоху Sturm und Drang, с которой совпали его юношеские годы. Он пережил на себе волну новых запросов, противоречий и исканий, которая охватила тогда все мыслящее русское общество. «Воспоминания» Б. Н. Чичерина тем и интересны, что с особенной рельефностью рисуют нам глубокую раздвоенность, переживавшуюся передовым представителем того класса, который под напором неизбежной необходимости, должен был отказаться от своего первенства в обществе.
Среда, из которой вышел Чичерин, была богатая дворянская среда, – «аристократическая», употребляя любимое им слово. «Моя молодость протекла средь старого дворянского быта», – говорит он сам. Он и рисует в первых двух главах своих «Воспоминаний» этот «старый дворянский быт», патриархальный, веселый, изысканно-изящный. Уголок Тамбовской губернии, где протекли годы его детства, в соседстве с «Марой» Боратынских, с «Любичами» Кривцовых, был один из типичных центров дворянской культуры, доживавшей блестящий век накануне своего падения. Усадьбы в европейском вкусе с английскими парками, с павильонами в готическом стиле, гротами, искусственными оврагами, башнями «англо-саксонской архитектуры», оранжереями и теплицами, библиотеками и готическими часовнями, вечные семейные праздники, вечные гости («помещики объезжали весь край, везде гостили по несколько дней, а более близкие по целым неделям»), «разного рода затеи», леса, освещаемые ночью «разноцветными фонарями и бенгальскими огнями», «пиршества» с угощеньями и плясками крестьян, и тут же тонкость литературных интересов, блеск и остроумье беседы, самые утонченные плоды умственной культуры – вот те рамки, в которых рос Б. Н. Чичерин. Отец его был представителем новой формации дворянства, не в смысле происхождения (Чичерины вели свой род от времен Василия Шуйского), а в смысле новых хозяйственных устремлений.
Образование Николай Васильевич Чичерин получил более чем скромное. «13 лет он окончил изучение языка у тамбовского семинариста, потом учился в полку, переписывая то, что ему нравилось в книгах, и стараясь отгадывать правила и красоты языка, не имея никого, кто бы мог их ему объяснить». Но природная сметка вывела его на широкий путь. Крупный тамбовский помещик, он в 30-х годах умножил свое состояние промышленной предприимчивостью по винному откупу. В 1834 г. он, говоря словами его сына, «кроме крупной доли в Тамбовском откупе, взял еще Кирсанов; 8 лет он держал эти города; под его непосредственным надзором предприятие шло успешно, и мало-помалу полученные им от отца 300 дес. возросли до 1300». И по политическим своим убеждениям, этот типичный представитель нарождавшейся дворянской буржуазии, выработал себе чисто буржуазные умеренно-либеральные взгляды. В его кабинете висели портреты «освободителей народов» – Вашингтона, Франклина, Каннинга – которые после его смерти вместе с его убеждениями по наследству перешли к его старшему сыну; но, «как русский человек, он понимал положение России, потребность в ней сильной власти. Поэтому он всегда относился к власти с уважением и осторожно… Когда в 50-х годах заговорили о реформах, он вполне признавал их необходимость, но смотрел вперед с некоторым сомненьем, опасаясь неизвестного будущего и полного переворота в частной жизни».
2
Данное предисловие С.В. Бахрушина предшествовало выпуску воспоминаний «Москва сороковых годов». Опущенные здесь первый и последние абзацы давали характеристику публикуемых глав в общем корпусе авторского текста.