Но почти в тот же момент Владыка позвал меня и, входя в приемный зал, я услышал, как протопресвитер сказал архиепископу:
“Торопитесь, ибо до завтрака осталось десять минут”…
Архиепископ засуетился и быстро вышел в соседнюю комнату.
“Вы тоже приглашены к Высочайшему завтраку”, — сказал о. Шавельский, обращаясь ко мне.
“А священник Яковлев?” — спросил я.
“Неудобно, знаете… сельский священник”, — ответил протопресвитер.
Я вспыхнул. Возражать было бесполезно; однако я сказал о. Шавельскому: “Бедный батюшка! Он так надеялся, что увидит Государя, и будет так обижен”…
В дверях показался архиепископ в ленте и при звездах и, вместе с протопресвитером, быстро направился к выходу.
Я вернулся в столовую проститься с матушкой и священником Яковлевым. О. Александр растерянно посмотрел на меня: мне было до боли жаль его. За эти несколько дней одинаковых ощущений и переживаний, я так сроднился с ним, так полюбил его…
Быстро спустившись с лестницы, я еще застал у подъезда Владыку с протопресвитером… Они никак не могли поместиться в узкой пролетке, запряженной в одну лошадь… Было очевидно, что для меня не могло быть места, и я торопливо направился к губернаторскому дому пешком, боясь опоздать к завтраку.
Обида, нанесенная о. Шавельским достойнейшему пастырю церкви, глубокой болью отзывалась во мне…
“Сколько преступлений совершается именем Царя, — думал я. — Разве Матерь Божия не заступится за о. Александра, разве такое унижение Ее верного служителя не новый грех, допущенный о. Шавельским? Здесь нет ни князя, ни сельского священника: здесь только слуги, выполняющие повеление Святителя Иоасафа… И, среди них, настоятель того храма, где пребывает чудотворный образ Матери Божией — слуга больший… Какая слепота духовная и, наряду с нею, какая гордыня зазнавшегося человека!.. Чем же все это кончится!” — думал я.
“А это приглашение к Высочайшему завтраку?.. Если бы протопресвитер не встретил меня, случайно, за десять минут до завтрака, у архиепископа, то каким образом я бы мог попасть на этот завтрак?!. Не мог, ведь, он передавать мне приглашение на завтрак без ведома Государя, или лиц, протопресвитер знал, что я включен в этот список на сегодняшний день… Но тогда, почему же он не сообщил мне об этом ни за утренней беседою, ни в соборе, после окончания богослужения?.. Разве он знал, что я пойду к архиепископу, и он застанет меня у Владыки?.. Ясно мне, что Сама Матерь Божия хочет, чтобы я лично передал Государю повеление Святителя Иоасафа… и я это сделаю”, — так думал я, подходя к губернаторскому дому.
В передней толпились приглашенные к завтраку и затем поднимались на второй этаж. Я последовал за ними.
В небольшом приемном зале губернаторского дома, примыкавшем с одной стороны к кабинету Государя, а с другой — к столовой, собрались уже все приглашенные к завтраку, в числе не более 15 человек. Здесь были министр Двора, граф В.Б. Фредерикс, генералы Алексеев, Воейков, князь Долгорукий, Пустовойтенко, один генерал с польской фамилией, о котором в Петербурге говорили, как об изменнике и предателе, флигель-адъютант полковник Мордвинов, Могилевский губернатор Пильц, вице-губернатор князь Друцкой-Сокольнинский и еще несколько неизвестных мне лиц…
Все были в походной форме, при орденах, и только один англичанин, которого называли то репортером какой-то английской газеты, то агентом английской миссии при Ставке, был одет более чем запросто, в мягкой серой рубахе, с огромнейшим цветным галстуком, покрывавшим даже ремневый пояс, коим он был сильно перетянут… Так одеваются обыкновенно играющие в футбол или теннис.
Все стояли полукругом, против дверей кабинета Государя, причем левое крыло полукруга примыкало к дверям столовой, а правое касалось противоположной стены и упиралось почти в самую дверь кабинета Его Величества. Я стоял в конце правого крыла… В зале царило гробовое молчание. Переговаривались шепотом, и только один протопресвитер Шавельский, точно умышленно желая подчеркнуть свои исключительные привилегии, старался держать себя не только свободно, но и развязно, переходя от одного сановника к другому и заводя громкий разговор, какой, однако, ни с кем не завязывался… С напряженным вниманием все смотрели на дверь Царского кабинета, какая должна была ежеминутно раскрыться…