- Братцы! - Сказал он. - А я знаю, где стоят ульи. И знаю, как оттуда достать мед.
Рукой Мишка показал на зеленую лужайку, где стояло несколько ульев и на которые никто не обращал внимания.
Решили, что село все равно сгорело, а раз нет села, то нет и хозяев пчел. Не ровен час могут нагрянуть немцы и тогда все достанется им. Чем такие вкусные вещи оставлять немцам, пусть лучше мы их сами съедим. Кроме всего мед хорошо помогает больным и раненым. Раненый паренек ведь наш воин. Ему также неплохо полечиться медом. Дадим ему меда, чтобы он быстрее поправлялся.
По дороге к пчелам Мишка сказал, что лучший способ избавиться от укусов пчел - это стрельнуть им в лоток улья. Пчелы сдохнут от стрельбы и тогда мед свободно, только бери да ешь. Я сказал, что и без тебя знаю. Подошли к улью, из летков постоянно вылетали и залетали пчелы. Сняли шинели. По очереди в леток выпустили из винтовок по обойме патронов. Когда стреляли, то крышки сверху улья подпрыгивали. Теперь-то, каждому было ясно, что пчелы сдохли от такого грохота. Сняли с улья крышку. Впрочем, она сама отскочила еще при стрельбе. Под крышкой лежал тюфячок и холстик. Когда начали отдирать холстик, вспомнили, что у нас нет посуды, куда класть мед. За посудой побежал Мишка. Я остался возле улья. За посудой он бегал долго, из улья пахло вкусным и я, не дождавшись его, содрал с улья холстик. Запахло еще вкуснее. Потянул вверх рамку. Она не поддавалась. Пчелы крепко приклеили ее к корпусу. Я достал штык, поддел на него рамку и быстро без затруднений вытащил ее из улья. На рамке сидело тысячи пчел. Вначале они сидели вроде бы спокойно и, казалось, даже не шевелились, наверное, одурели от стрельбы. Однако, почти сразу, как только я вытащил рамку и пчелы увидели свет, они как по команде все бросились на меня. Жалили они здорово. А главное, я не знал, как от них отвязаться. Без шапки, в одной гимнастерке, я бегал по полянке и руками пытался отмахиваться от целой тучи пчел. Пчелы жалили меся десятками. Я бегал и кричал, чтобы Мишка чем-нибудь помог мне. Он же, увидев такое страшное дело, бросил ведро, которое нес для меда, а сам побежал к сгоревшей санитарной машине. Раненый в ноги красноармеец на руках пополз под машину. Кто-то издали крикнул: "Лезь в речку". Недолго раздумывая, я подбежал в берегу и с головой погрузился в воду. Пчелы жалили так старательно, что даже под водой от лица я их отдирал пальцами. Пришлось несколько раз окунуться в воду с головой. Пчелы покружили над речкой и над моей головой и медленно разлетелись. Все то зло, которое пчелы хотели выместить на нескольких разорителях улья, они отплатили одному мне. Даже когда пчелы улетели и я вылез из воды, одиночные пчелы появлялись откуда-то и опять жалили.
Прошло часа два. Я успел высушить свое обмундирование. В кабине машины сам отогрелся, однако вид у меня был весьма жалкий. Лицо мое распухло, глаза закрылись и я ничего не видел. чтобы посмотреть, приходилось руками раздвигать веки… Всем по этой причине было очень весело и они смеялись надо мной сколько хотели. Потом, при встрече с другими красноармейцами, Мишка показывал меня и говорил, что мы попали в такую страшную бомбежку, что приходится удивляться, как только мы остались живы. Меня якобы контузило, отчего я весь распух. Все качали головой, жалели меня и тоже удивлялись. Все-таки такую контузию не всем приходилось встречать. Мне оставалось только молчать и ждать своего исцеления. Стрельба к середине дня усилилась. День 21 мая с самого утра отличался особенно сильными налетами немецкой авиации. Это был день полного и очень эффективного господства немцев в воздухе. Казалось, все небо занято немецкими самолетами. Они беспрерывно летали, то поодиночке, то большими группами. К нашему еще большему огорчению, мы совсем не видели своих самолетов. Стоило только заслышать звук самолета, как раздавалась команда "воздух" и все разбегались прятаться. Это отнимало много времени, замедляло передвижение войск и вселяло неуверенность. Поле, которое мы пытались быстро проскочить на машине, было заполнено разным людом. По нему куда-то шли солдаты, и люди в гражданской одежде. На плечах несли свои медные трубы музыканты. Все это мешало быстро ехать. Ко всему на низкой высоте откуда-то вылетел однокрылый, небольшой немецкий самолет. Машина остановилась, мы выпрыгнули прятаться. Самолет нашей машины не тронул. Я лежал в густой пшенице и мне хорошо было видно как он все время крутился вокруг телеграфного столба и иногда стрелял из пулемета. Я приподнялся и увидел метрах в 40-50 от меня телеграфный столб, за которым прятался музыкант с большой блестящей трубой на плечах. Летчик летал вокруг столба и пытался попасть в музыканта. Тот же, видя, что ему спрятаться негде, тоже ходил вокруг столба и прятался от самолета. Поединок закончился вничью. Самолет подлетел поближе к столбу, летчик открыл стеклянную кабину и весьма энергично погрозил музыканту пулеметом. Музыкант не остался в долгу. Сняв штаны, он низко нагнулся и поприветствовал летчика голым задом. Посрамленный самолет улетел не оглядываясь.