- Ма, расскажи мне, что ты об этом знаешь. Поделись своими версиями, у тебя же наверняка есть.
- Давай так договоримся. Я тебе дам кое-какую известную мне информацию. Остальное ты соберёшь сама.
- Ну да, я уже запланировала съездить на место преступления, может, у прихожан что разузнаю. К тебе на малую родину смотаюсь – к тёте Лене зайду. Она же сейчас там живёт, не в Штатах?
- Она в России, за мамой больной ухаживает.
- Вот и прекрасно. Главное начать. А там само покатится.
- Хорошо. Прояви свою журналистскую смекалку. Когда-то же надо начинать. Как соберешь информацию и обработаешь её, выстроишь собственные версии, тогда я поделюсь с тобой своими мыслями об этом злодеянии, не раньше. Договорились?
- Может, ты и убийц назовёшь? – хитро прищурила глаза Настёна.
- Нет, кто конкретно убил, я не знаю. А вот почему – это я знаю наверняка.
- Ничего себе заинтриговала! Ладно, колись, что тебе известно по этому делу?
- Ты давай доедай. А потом пойдём ко мне в комнату. Если хочешь проводить расследование – начинать надо с азов. Я тебе покажу школьные фотографии, расскажу о каждом из них.
- Ну да, для начала мне надо составить психологический портрет жертвы. Вернее, двух жертв. Затем нарисовать общую картину жизненного пути каждого из них. И только потом переходить к конкретному дню – к той точке икс, когда всё произошло. Точнее, к конкретной ночи – это же случилось между полуночью и рассветом?
- Именно. В это страшное бессолнечное время. Я его зову час лунокровия. Луна хищно требует жертв. И слуги её не дремлют.
- Вечно у тебя то декаданс, то восторженный сентиментализм. Только давай сейчас ближе к натурализму. Рассказывать будешь по факту, без этих всяких твоих ностальгических отступлений.
Вера грустно улыбнулась. Большая часть жизни прожита. И никому она не интересна, даже родной дочери. Ностальгические отступления…
ТОЧКА ОТСЧЁТА
1985 год, май
Небольшой городок в Центральном Черноземье СССР
Вера
Были про Родину смелые песни,
Были про жизнь песни стёбные.
Жизнь пронеслась и уже не воскреснет,
Родину с атласа стёрли.
Автор
Небольшой городок. И большая, просто всеобъемлющая весна. Компания друзей, затарившись сухим вином, добытым в боях в местном вино-водочном магазине, весёлой велосипедной ватагой двинулась через просеку к заброшенному храму. Суббота, уроки закончились, и можно оторваться по полной программе. Тем более что учебный год заканчивается. Ещё пару недель – и последний звонок, экзамены, выпускной…
Мы в школе на особом положении – пятёрка друзей, которых объединяет музыка. У нас свой школьный вокально-инструментальный ансамбль «Штурм». Он не только в нашем городке, но даже за его окрестностями пользуется просто бешеной популярностью. Хотели назвать «Штурм Зимнего», но решили сильно не выделываться и ограничиться более короткой версией. Ансамбль наш не только школьный, поскольку репетируем мы в городском ДК под знаковым названием «Ударник». Особенно для меня знаковым, так как я и есть тот самый ударник в нашей музыкальной группе, отбивающий день за днём забойные ритмы смелых композиций.
Конечно, популярности нашей группы способствует не только музыка, но и личности самих музыкантов. Девчонки западают на Мишку Струмина по прозвищу Летяга - высокого шатена спортивного телосложения с обаятельной улыбкой и лучистыми зелёными глазами, а также Славона Сапухова по прозвищу Джим – загадочно-томного блондина, всегда одетого по последнему писку моды. А местные и приезжие парни просто млеют от прелестной Елены Межинкиной, первой школьной красотки с осиной талией и глазищами в пол-лица.
Мы же с Лёвиком Грошиком всегда остаёмся в тени, хотя в нашем ансамбле только у нас есть музыкальное образование. У Лёвика абсолютный слух, он сочиняет песни, играет на электрической и акустической гитарах, обладает уникальным голосом и запредельно классно поёт, особенно блюзы собственного сочинения. Я играю на ударных, мой отец преподаёт в музыкальной школе, и я хочешь - не хочешь поддерживаю семейную марку. Летяга и Джим - самоучки, первый из них играет на бас-гитаре, второй – на синтезаторах.