— Почему? — Я осторожно проглотила все, что было во рту. — В том, что сестра Майкла — алкоголичка, которая не умеет плавать, нет его вины. И вообще, о чем думали ее родители, отпустив восьмиклассницу на подобную вечеринку?
— Вопрос не в том, и ты это знаешь, — строго ответила мама. — Ты просто позвонишь этому молодому человеку и скажешь ему, что твоя мать запретила тебе садиться с ним в машину. Если он захочет приехать сюда и провести вечер за видеоиграми или другими развлечениями, я не против. Но в машину ты с ним не сядешь.
У меня глаза на лоб полезли. Здесь? Провести вечер здесь? Под неусыпным оком Джесса? О боже, только этого не хватало. Картина, навеянная этими словами, наполнила меня таким ужасом, что лосось, который я как раз поднесла на вилке к губам, шлепнулся мне на колено, откуда его в ту же секунду слизал собачий язык.
Мамуля накрыла мою ладонь своей и мягко сказала:
— Сьюз, я говорю совершенно серьезно. Мне не хочется, чтобы ты садилась в машину с этим мальчиком.
Я бросила на нее полный любопытства взгляд. Да, в прошлом мне приходилось нарушать мамины запреты, в основном из-за обстоятельств, на которые я никак не могла повлиять. Но она-то об этом не знала. В смысле, что я нарушала ее запреты. Мне почти всегда удавалось сохранять мое неповиновение в тайне — кроме тех случаев, когда меня привозила домой полиция, но это случалось так редко, что вряд ли достойно упоминания.
Однако в данной ситуации все было совсем по-другому, и я не понимала, почему она считает необходимым повторять свой запрет относительно Майкла Медуччи.
— Ладно, мам. Я все поняла с первого раза.
— Просто меня это очень волнует, — ответила она.
Я не сводила с нее глаз. Не то чтобы она выглядела… ну, виноватой. Но мамуля явно что-то знала. Что-то, о чем не хотела говорить.
В этом не было ничего особо удивительного. Работая телевизионным журналистом, мама частенько была осведомлена о фактах, не обязательно предназначавшихся для широкой огласки. Но она была не из тех журналюг, которые готовы на все, лишь бы заполучить горячий сюжет. Если коп что-нибудь рассказывал маме — а они частенько рассказывали; мамуля, хотя ей уже за сорок, все еще красотка, и ей достаточно облизнуть губы, чтобы кто угодно выболтал ей все, что она захочет узнать — то он мог не сомневаться, что мама не упомянет о нем в эфире, если он об этом попросит. Такой уж она человек.
Интересно, что же ей было известно о Майкле Медуччи и аварии, в которой погибли четыре ангела РЛС?
Явно достаточно, чтобы отбить у нее всякое желание видеть меня рядом с Майклом.
Не то чтобы я считала, что она была к нему абсолютно несправедлива. У меня из головы не шло то, что Майкл сказал в машине как раз перед тем, как мы выехали на шоссе. «Они просто занимали место».
Я вдруг перестала так уж сильно винить этих ребят за то, что они пытались его утопить.
— Хорошо, мамуль. Я поняла, — сказала я.
Очевидно, маму удовлетворил мой ответ, поскольку она вернулась к своему лососю, которого Энди идеально запек на гриле и подал с изысканным соусом тартар.
— Ну и как ты собираешься сообщить ему об этом? — поинтересовалась Джина полчаса спустя, помогая мне загрузить посудомойку после ужина — несмотря на все мамины уверения, что ей, как гостье, не нужно этого делать.
— Без понятия, — нерешительно ответила я. — Знаешь, хоть он и напоминает Кларка Кента…
— Ботаник снаружи, красавчик внутри?
— Ага. Несмотря на все это — хотя сопротивляться этому сложно, поверь мне, — у него все равно вроде как есть одно качество, которое кажется мне…
— Навязчивость? — перебила меня Джина, ополоснув миску из-под салата и передав мне, чтобы я положила ее в посудомойку.
— Может быть. Я не знаю.
— Его визит вчера вечером был очень навязчивым, — заявила Джина. — Он же даже не позвонил перед приездом. Если бы какой-нибудь парень попытался провернуть такое со мной, — она помахала рукой, а потом щелкнула пальцами, — он бы развернулся и уехал несолоно хлебавши.
Я пожала плечами. На Востоке все, конечно, было по-другому. В Нью-Йорке ты не приезжаешь к кому-то просто так, предварительно не созвонившись. В Калифорнии же, насколько я поняла, фраза «я просто проезжал мимо» была вполне приемлемым предлогом для визита.
— И даже не пытайся делать вид, будто тебе не все равно, Саймон, — продолжала ворчать Джина. — Тебе этот парень не нравится. Не знаю, какие именно у тебя с ним взаимоотношения, но тут и речи не идет о влечении.
Я мимоходом вспомнила, как все мы были приятно удивлены, когда Майкл снял рубашку.
— А могла бы идти, — со вздохом сказала я.
— Ой, я тебя прошу. — Джина сунула мне пригоршню столовых приборов. — Ты и Суперботан? Нет. Ну а теперь колись. Что происходит между тобой и этим парнем?
Я опустила глаза на столовое серебро и сосредоточилась на запихивании его в машину.
— Не знаю. — Само собой, я не могла сказать ей правду. — Просто… У меня такое чувство, что в этом деле с аварией есть что-то еще, что-то помимо той версии, которую он излагает. Маме, кажется, кое-что об этом известно. Ты не заметила?
— Заметила, — ответила Джина не то чтобы мрачно, но и не очень весело.
— Ну и вот… Я все время думаю, что же там случилось на самом деле. В ночь аварии. Потому что… ну, знаешь, там, на пляже, была не медуза.
Джина кивнула.
— Я так и думала. Все это, наверное, как-то связано с той медиаторской ерундой, а?
— Типа того, — неловко ответила я.
— Ясно. А может, этим объясняется и тот маленький несчастный случай с лаком для ногтей прошлой ночью?
Я промолчала, продолжая рассортировывать приборы по пластиковым отсекам на дверце посудомойки. Вилки, ложки, ножи.
— Ну ладно. — Джина выключила воду в мойке и вытерла руки. — Что мне нужно сделать?
Я удивленно посмотрела на нее.
— Сделать? Тебе? Ничего.
— Да брось. Я же тебя знаю, Саймон. Ты пропустила классный час семьдесят девять раз за прошлый год не потому, что наслаждалась неторопливым завтраком в «Микки Ди». Мне прекрасно известно, что ты где-то сражалась с немертвыми, делая этот мир более безопасным для детей, и все в таком же духе. Так что мне надо сделать? Прикрыть тебя?
Я прикусила губу.
— Ну… — заколебалась я.
— Слушай, обо мне не переживай. Джейк сказал, что возьмет меня с собой развозить пиццу — и в этом предложении даже есть некая привлекательность, если ты не против того, чтобы пускаться во все тяжкие в машине, набитой пиццами с пепперони и ананасами. Но если хочешь, я могу остаться здесь и потусоваться с Брэдом. Он пригласил меня на просмотр его самого любимого фильма всех времен.
Я ахнула.
— Только не «Восставший из ада 3»…
— Он самый.
Меня захлестнула такая волна благодарности, что я почувствовала, будто вновь оказалась в океане.
— Ты готова на это ради меня?
— Для тебя, Саймон, на что угодно. Так что это будет?
— Ладно. — Я отшвырнула полотенце, которое держала в руках. — Если ты останешься здесь и сделаешь вид, будто я лежу наверху со спазмами, я буду обожать тебя всю жизнь. О спазмах вопросов не задают. Скажи, что я в ванной, а потом, может, чуть позже, скажи, что я легла спать пораньше. Если кто-нибудь позвонит, ответишь за меня?
— Как скажете, королева Но-шпа.
— О, Джина! — Я схватила ее за плечи и слегка встряхнула. — Ты лучшая. Ты это понимаешь? Лучшая! Не растрачивай себя на моих сводных братцев, ты можешь найти себе кого-то гораздо интереснее.
— Ты просто не видишь, — удивленно покачала головой Джина. — Твои сводные братья — красавчики. Ну, кроме рыжего малыша. И кстати… — добавила она, когда я направилась к телефону, чтобы позвонить отцу Доминику. — Я жду компенсации, ты же понимаешь.
Я удивленно оглянулась.
— Знаешь, мне на неделю выдают только двадцать баксов, но можешь взять их себе…